К Сергею явно благоволила Людмила Николаевна, и так и эдак пытавшаяся склонить его… к чему? Она ведь была при муже, которым дорожила и изменить которому в открытую (а можно ли что-то утаить в полевом лагере?) не смогла бы ни за что. Но ей, видимо, хотелось потешить свое тщеславие, ей не хватало обожания постороннего, интересного собой мужчины… Что поделать, это качество типично для женщин бальзаковского возраста. Исподтишка посматривала на него и «блудница» Маслова, но с ней единственной Карцев позволял себе язвительные нотки, что, конечно, пришлось ей не по нраву. Ленуську, как уже говорилось, он к женщинам пока не причислял, а вот Наташа…
Наташа, студентка из Львова, была девушкой сексуально озабоченной, что объяснялось просто: по натуре страстная, она третий год была замужем, успела родить и к сексу вполне приохотилась. Рядом же находилось столько мужчин, притом молодых… Однако ошибиться ей не хотелось. В течение сезона периодически за ней наблюдая, Сергей видел, как она осторожно зондирует того или иного, прикидывая, можно ли с ним завести роман. Но что-то все у нее не складывалось: то она разуверялась, то ее откровенно или уклончиво не хотели… Проба была проведена и с ним (вскоре после его появления в партии), но его почему-то никогда не тянуло к миниатюрным женщинам, и он сделал вид, что не понял ее авансов. Она, вероятно, обиделась, но, проявив завидную практичность, продолжила поиски своего Ромео или, скорее, Казановы. Однако вот на дворе уж август, а любовника все нет…
В один из тихих теплых вечеров Карцев, вопреки обыкновению, не пошел гостевать в женскую палатку, а сел с гитарой у костра, в значительном удалении от бабкома, и стал негромко напевать баллады времен студенческой юности. В течение вечера кто-то приходил к костру, кто-то уходил, а он все пел, полузакрыв глаза, мало обращая внимания на соседей. Наконец он ощутил, что напелся досыта, и собрался идти спать, как обнаружил, что рядом сидит Наташа. И больше никого.
— И давно ты тут? — глуповато спросил Сергей.
— Давно. А Вы и не заметили?
Он чуть виновато засмеялся, приобнял ее за узкие плечи и сказал, заглядывая в глаза:
— Когда пою, почти ничего не замечаю.
В ответ она, не отводя глаз, теснее приникла плечом. Острый холодок пробежал от лопаток до копчика Сергея, а в груди гулко, редко забило сердце.
— Пойдем, погуляем? — враз охрипшим голосом предложил он. Она стремительно встала, вцепилась в его локоть и, прижавшись бедрами, они пошли от костра. В темноте оба, не сговариваясь, остановились и стали исступленно целоваться, изо всех сил вжимаясь друг в друга. Он мял и мял ее внятные круглые ягодицы, натаскивая на себя ее тельце, и никак не мог оторваться от горячих страстных губ. Наконец опамятовался и, оглядевшись, повлек прелестницу в палатку-столовую. Там, развернув ее к себе спиной, поставил коленями на скамейку, сдернул до половины джинсики вместе с трусиками и въехал «штукой» по известному пути.
