Между тем свет горел и горел.
— В случае чего подожду до двенадцати, — с затаенной надеждой стал рассчитывать Карцев, — а там с полным правом могу уйти…
Однако возможность отхода была тотчас пресечена погасанием света в одном из трех заветных окон.
— Видимо, дочь спать легла, — с неудовольствием констатировал горе-любовник. — Когда-то уснет? Через десять, двадцать, тридцать минут?
Верным ответом оказалось: пятнадцать.
Окончательно растоптав мысли о дезертирстве, Карцев встал с качелей и через минуту легонько пробарабанил пальцами по нужной двери. Тем не менее, он был услышан, в прихожей раздались легкие шаги, и в распахнутой двери обрисовалась фигурка Аллы все в том же халатике на голое тело. Войдя и не отрывая от полузнакомой женщины взгляда, Сергей приметил, как покорно опущены ее руки, как беззащитны тонкие ключицы в вырезе халатика и каким боязливым ожиданием наполнены ее глаза… Неподдельное нежное чувство затеплилось в его только что готовившейся к отступничеству душе. Неожиданно для самого себя он слегка присел, обхватил Аллу предплечьями под ягодицы, прижал, выпрямившись, теплое лоно к своей груди и понес драгоценную добычу к обжитой вчера кровати…
Спустя час раскинувшаяся на подушках напрочь изнеженная женщина попыталась что-то сказать, но осевший голос ей отказал. Лишь погодя она все-таки спросила:
— Где ты всему этому научился?
— Книжки читаю, — проронил Карцев. И добавил зачем-то: — Мы с женой все это перепробовали.
— У тебя, наверное, много любовниц? — несколько повернула тему Алла.
— После женитьбы практически не было.
— Что значит «практически»?
— Ну, зажимал по углам то одну, то другую, да по-скорому пару раз перепихнулся…
— Как некрасиво вы, мужчины, иногда говорите: перепихнулся! А ведь те женщины, которые это тебе позволили, возможно, желали и испытывали счастье?
— Возможно, — закруглил тему Карцев.
— Значит, со мной у тебя по-особенному, почти как с женой? — не отступалась совратительница.
— С женой у меня почти никак, — опять ненужно соткровенничал прелюбодей.
— Она тебя разлюбила? — с благоговейным ужасом спросила Алла.
Тут Карцев на мгновение задумался: действительно, любит ли еще его Марина? Потом ответил:
— Вероятно, нелюбовь наша сейчас обоюдна.
— Так значит, никто тебя теперь не любит? — с нежным участием спросила Алла. — Кроме меня?
Не дождавшись ответа, она сползла с подушек в сторону Сергея и, приникнув к нему, стала мягко целовать его кожу на шее, плечах и груди, тихо приговаривая:
