— Его сиятельству сразу захотелось сделать освещение центральных улиц и Кремля. Но потом оказалось, что в бюджете города свободных денег очень мало, и мы сговорились осветить генерал-губернаторский дом. Зато он же предложил мне множество частных заказов, за которые можно получить немалые деньги и сразу.
— Дай-ка я посмотрю на эти заказы попристальнее и посоветуюсь еще с Куманиным — как бы не оказались среди заказчиков господа знатные, но неплатежоспособные…
— У нас сразу возникнут проблемы с изготовлением ламп и батарей, — насупился Отто. — Ремесленники их освоить пока не в состоянии, делают провода и то слава богу, а у меня и моего Гриши не десять рук.
— Он ведь из студентов? — усмехнулся Макс. — Кто мешает вам нанять и прочих студиозусов? За хорошие денежки на вас согласятся работать, думаю, многие — кроме совсем уж обеспеченных. К тому же эти труды им можно зачесть как разновидность лабораторных занятий.
— Точно! — обрадовался юноша. — При этом совесть моя будет чиста: ведь это самый настоящий практикум по электричеству!
— Но декана и даже ректора придется поставить в известность. А может и денежек отстегнуть из бюджета компании «на нужды университета».
— В первую очередь они обяжут меня сделать освещение внутри университетского здания, — пробурчал Отто, — причем за бесплатно!
— И это правильно, — потрепал его по плечу Макс. — Не переживай, аристократы и амбициозные купцы за все втрое нам заплатят…
После обеда Макс поймал лихача и уже традиционно поехал в Марьину рощу. Там он его отпустил и стал прогуливаться недалеко от входа в трактир с незамысловатым названьем «Под березами», поджидая наемную коляску с Лизой и ее двоюродной тетушкой (нашлась в Москве у Мещерских такая), ездившей с племянницей в качестве «пригляда». С теткой Городецкий давно переговорил, стал регулярно подкидывать энные суммы денег и смог свободно уединяться с Лизой, но в далеких от «цивилизации» местах, — вроде Марьиной рощи.
Но чем могут заниматься в уединении дева и молодец, полмесяца назад познавшие страстное удовольствие в объятьях друг друга? Конечно, у них начался «медовый месяц», обостренный тем обстоятельством, что встречи их были все-таки не ежедневными и длились не более трех часов. Но вот томительное ожидание закончилось: коляска появилась, остановилась и Макс мигом оказался возле нее, помогая спуститься тетушке («Здравствуйте, Лидия Алексеевна! Вы немного бледны: укачало в дороге? Вам просто необходимо выпить рюмку коньяка! А если не поможет, повторить. Я справлялся: у трактирщика есть курвуазье. И вот вам денежка на его приобретение»), а затем аманте («Я заждался тебя, любовь моя! Вы опоздали на полчаса! Но потом я вспомнил, как москвички трактуют правила хорошего тона и смирился: это ведь у вас в порядке вещей. Ну, накрывайся мантильей»). В трактире тетушка сразу направилась к своему излюбленному месту у окна, а Макс повел свою «инкогнито» по ступенькам в лучший номер.
