Начал было еще читать басню Крылова «Волки и Овцы», но тут прозвучал гонг, призывавший, видимо, к обеду и Городецкий отложил газету. Столовая была уже почти заполнена. Максим хотел было сесть за стол к Хохрякову, но тот уже вел оживленный разговор с соседом, одетым ему под стать, да и места за их столом свободного не было. К тому же попаданец заметил, что публика в столовой фактически разделена: в ближней и большей части разместились, вероятно, мещане, а дальняя отведена дворянам, одетым подобно ему. Он двинулся туда и половой с поклоном указал ему место напротив женской пары, только что севшей за стол. Максим посмотрел на них пристальней и решил, что это мать (лет 35-ти) и дочь (в дивной поре цветения, то есть 16–18 лет).
— Добрый день, мадам и мадмуазель! — сказал учтиво Городецкий. — Позвольте мне разделить с вами трапезу? В ответ дама заулыбалась и разразилась потоком французских слов, из которых невежда уловил только «сильвупле», то есть пожалуйста. С невозмутимым видом он сел напротив дамы и сказал:
— К сожалению, я не говорю по-французски и вряд ли смогу поддерживать с вами беседу.
— Как это может быть? — поразилась дама на чистом русском языке. — Вы не закончили гимназии? И не получили домашнего образования?
— Закончил и с хорошими отметками, — чуть улыбнулся Максим, — но по французскому мне поставили «удовлетворительно». Вот такой у меня лингвистический кретинизм. Дама что-то еще хотела сказать, но тут у стола возник половой и объявил:
— Сегодня у нас на первое стерляжья уха, но есть также консоме.
— Куриное или говяжье? — спросила девушка.
— Куриное, барышня.
— Не дури, Лиза, — ровным голосом сказала дама. — Чем тебе не угодна уха? Лиза начала отвечать по-французски и по тому, как она кинула косой взгляд на соседа и сдвинула бровки, Максим решил, что малокалорийному консоме в ее тарелке быть. Так оно и вышло: дама бросила несколько французских слов в ответ, но настаивать на своем не стала. Сам он, конечно же, заказал уху и стал ожидать ее и очередную атаку дамы. Которая не преминула:
— Могу я поинтересоваться вашим именем, сударь?
Городецкий тотчас представился, добавив, что только что вступил в права наследства по смерти отца и что имение у него небольшое.
— Но душ сто есть? — продолжила зондаж неназвавшаяся дама.
— Около того. Только большинство этих душ еще голышом по улицам бегает. Лет через 10 они подрастут и тогда я, вероятно, начну богатеть.
— Как образно вы выражаетесь, — удивилась дама. — Случайно, романы не пишете?
