и указал на неё своему старшему врачу, то он просил своих подчинённых больше этого не делать, а меня успокаивал тем, что больше этого делать не будут.
Доктор Левентон скоро уехал в Петербург, рассчитывая на протекцию министра Витте64, с которым жил в одной комнате в подвальном этаже дома по Андреевской улице, когда они были вместе воспитанниками кишинёвской гимназии. Я же, неопытный врач, остался один и стал заведывать большой больницей под официальным названием И.о. старшего врача.
Но обстоятельства сложились благоприятные. Отклонив все предложения о поступлении в действующую армию, я, чтобы выполнить гражданский долг, стал работать безвозмездно в лазарете Красного Креста, состоявшем в ведении супруги Губернатора Н. И. Шебеко.
Старшим врачом этого лазарета был врачебный инспектор Л. А. Моровский, учёный врач (бывший доцент Университета), советами и руководством которого я охотно пользовался. Нас сблизило ещё и то, что Моровский был Председателем медицинского Общества, а я был выбран секретарём его. И он никогда не отказывал мне в совете, когда я приглашал его во всех затруднительных случаях в моей больничной работе. А советоваться было о чём: в Кишинёве стали являться частые случаи сыпного и возвратного тифа во время скопления здесь массы войск до объявления войны, а затем заносимые с театра войны. Таких больных я, к счастью, никогда раньше не видел. Говорю «к счастью», повторяя слова известного старого, опытного берлинского профессора, который, читая студентам лекцию об этих болезнях, хвастал тем, что никогда их не наблюдал, высказывал надежду, что и впредь их не увидит, и желал того же своим слушателям, ибо эти формы тифов возникают среди некультурного населения, живущего бедно, грязно и крайне скученно. Особенно эти болезни являются спутником армий во время войны при переутомлении, плохом питании и антисанитарном содержании.
Вскоре в больницу стали поступать больные, которые приводили меня в крайнее недоумение. Это были молодые женщины, соломенные вдовы, мужья которых находились на войне, в крайне тяжелом состоянии. Симптомы заболевания этих больных совершенно затрудняли диагноз: высокая атипическая температура, обильная разнообразная сыпь по всему телу, опухание желёз; были даже случаи летального исхода. Я призвал на помощь доктора Моровского. И после всестороннего совещания мы пришли к заключению, что эти заболевания суть сифилис в крайне острой форме. Я, конечно, заинтересовался этим фактом и из литературы узнал, что когда сифилис появился в Европе впервые в конце XV-го столетия во время войн в северной Италии (впрочем, вопрос о том, существовал ли раньше сифилис, до сих пор спорный
