Что если страна попала в беду (Греция, Италия, Аргентина) и доверие к национальной валюте рухнуло? Люди могут начать искать альтернативные способы делать платежи или сохранить свои деньги. Если достаточное количество людей сгруппируется вокруг чего-то вроде биткойна, правительства могут быть вынуждены последовать их примеру, и мы в конечном итоге перейдем на криптовалюту, используемую для экспорта; при этом ее ценность привязана к конкретной экономике или группе экономик.
А что вы думаете о валюте, которая вознаграждает определенные виды поведения? В некотором смысле она уже существует – я имею в виду бонусные карты постоянных покупателей, – но речь сейчас о чем-то более важном. Что если использовать базовую инфраструктуру биткойна для создания валюты, которая будет распространяться среди людей, чье поведение является образцом добродетели? Что если, например, деньги можно будет заработать, вкладывая больше энергии или воды в локальную сеть, чем забирая? Что если их можно будет заработать, воздержавшись от обустройства тройного подвала или посетив пожилого человека, который живет в одиночестве, и поговорив с ним? Мы могли бы даже платить людям, которые улыбались незнакомцам, используя окулографию и технологии распознавания лиц, применяемые в смарт-очках Apple или контактных линзах Google.
Учитывая то, что правительства окажутся в состоянии создавать, если наличные исчезнут, такие альтернативные валюты – наряду со старомодным бартером – могут оказаться довольно популярными. На данный момент центральные банки используют процентные ставки в качестве основного инструмента управления или стимулирования экономики. Но это не сработает, если люди решат копить деньги – из-за низких процентных ставок или недоверия к банкам. Однако в безналичном обществе у правительства есть еще одно оружие в арсенале. Что если в дополнение к банковской плате за хранение денег (отрицательные процентные ставки) правительства введут дополнительный налог на отсутствие трат?
Тут у меня вообще голова идет кругом, поэтому перейдем к исследованию дивного нового мира здравоохранения и медицины, двигателем которого также являются деньги. Но прежде чем мы начнем, я хотел бы немного отвлечься на пенсии и налогообложение, а затем закончить эту главу, оценив, все ли из того, что нравится Марку Цукербергу, хорошо на самом деле.
При хороших экономических условиях я вполне ясно представляю себе, как деньги и платежи продолжают постепенно перемещаться в сторону цифровых форматов. При этом будет расти число банков, а правительства начнут снижать налоги. Однако если затягивание поясов вернется вновь и будет продолжаться, правительства будут делать все от них зависящее, чтобы заполучить как можно больше ваших денег – но будут менее склонны тратить их, особенно на то, что ранее относилось к понятию «жизнеобеспечение». Налогообложение на основе поступлений и расходов продолжит существовать, но я надеюсь, что его нагрузка сможет сместиться в сторону активов и большого богатства, а также, в очень большой степени, в сторону поведения конкретной личности.
