— Слушай, Саммер, Генри еще не нажал «воспроизведение», — пошутил Льюис, подтолкнув меня плечом. Я в ответ толкнула его в бок локтем, и он засмеялся. Краешком глаза я видела, как Керри, глядя на меня, приподняла бровь. О черт, если она что-нибудь скажет, я просто умру!
Фильм начался. Надо было спрятаться, но одновременно делать вид, что я не боюсь. Из всех возможных фильмов мой братец-идиот выбрал именно этот! Всякий раз, как на экране очередной безумец выскакивал из-за дверей, я дико визжала.
Примерно на середине фильма я осмелилась посмотреть по сторонам. Ничего особенного не происходило, но я знала, что до конца еще далеко. Почему людям нравятся такие фильмы? Надо быть совсем больным, чтобы получать от них удовольствие. На экране что-то грохнуло, и я снова уткнулась лицом себе в колени. К черту! Да, я маленькая девочка, и это меня вполне устраивает.
Вдруг что-то коснулось моей ноги, и я вздрогнула. Неужели это рука Льюиса? Дыхание перехватило. Такой способ забыть о фильме мне по душе. Вряд ли теперь имеет смысл прятать лицо. Я не смела взглянуть на Льюиса, но чувствовала, что он улыбается.
Я уже не могла сосредоточиться на фильме, поэтому подняла голову. Взгляни же на него. Боже, я действительно еще маленькая. Я хлопала глазами, и в этот момент Льюис посмотрел на меня.
— Все хорошо? — беззвучно спросил он одними губами, и я кивнула. А дальше было еще лучше: указательным пальцем он рисовал круги у меня на ноге. Ого! Кожу как будто покалывало там, где он прикасался.
— Бу-у! — вдруг заорал Генри. У меня сердце едва не выпрыгнуло из груди, и я с криком вскочила с места.
Какого черта!
— Да что с тобой, идиот?! — закричала я. Генри хохотал, уткнувшись лицом в одеяло. Льюис, Керри и Рейчел тоже смеялись, хотя, по-моему, от вопля Генри и они подскочили.
— Серьезно, Генри, меня едва инфаркт не хватил.
— Размазня, — он скорчил рожу. Я сердито на него посмотрела.
Я чувствовала рядом с собой вздрагивающее от смеха тело Льюиса.
— Черт, это было смешно, — сказал он, задыхаясь и продолжая смеяться.
— Да, обхохочешься, — саркастически ответила я. Сердце по-прежнему колотилось. Мой брат — гадина. Все они такие.
Наконец ужастик закончился, и Генри пошел вниз заказать на ужин пиццу — никто из нас не смог бы приготовить хоть что-нибудь, не спалив дом. К счастью, мама с папой оставили нам деньги. Родители должны были прийти еще не скоро, они ушли на ужин со скучным университетским другом отца и его не менее скучной женой.
