Он громко кричал что-то по-итальянски и жестикулировал. Скоро все узнали, что это — Прелли, владелец обезьяны, только что вернувшийся от соотечественника, у которого провел остаток ночи. Людские волны расступились перед ним. Прелли, дико блуждая глазами, выбежал на очищенное полицией у подножия фермы открытое местечко, где находились родители ребенка.
— Это ваша обезьяна? — закричала мать, бросаясь к неаполитанцу. — Она украла моего сына!
— Нет, Сара, — поправил ее муж, сдерживая ее. — Обезьяна спасла нашего сына. Не забудь пожара…
— Минта! Минта! — громко вопил Прелли.
Мысль, что он лишится своей милой подруги и сотрудницы, приводила его в такое же отчаяние, как исчезновение ребенка чету Мэрсум. Слезы градом катились по его лицу, поднятому кверху, туда, где виднелись качающийся хвост и черные руки Минты.
— Минта! Минта! — кричал он, маня ее вниз.
Может быть, голос его потерялся в шуме города, — только Минта не пошевельнулась.
Прелли махал руками и звал ее всевозможными ласковыми именами, придавая голосу самые нежные оттенки, но обезьяна казалась глухой ко всем обращениям.
Вдруг лицо Прелли озарилось догадкой. Крикнув что-то, чего никто не понял, он бросился обратно сквозь толпу.
Времени между тем прошло немало. Больше восьми часов ребенок лежал на руках своей мохнатой няньки. Солнце по-прежнему палило с неба, как раскаленный шар. Пять тысяч народа беспомощно стояли внизу.
Снова раздались возгласы. Показался Сандро Прелли, катя перед собой свою шарманку. Толпа расступилась перед ним, когда он шел по длинному уклону моста. Он подкатил тяжелый, громоздкий инструмент к подножию гранитной фермы и затем с драматическими жестами обратился к изумленным городским чиновникам. Ни один из них не понимал ни слова из того, что говорил Прелли. Вперед выскочил мальчишка-оборванец и взял на себя роль переводчика.
— Он просит остановить шум и вагоны, а то обезьяна не услышит музыку.
Чиновники засмеялись при таком предложении.
Но вся многотысячная толпа потребовала:
— Остановите движение! Задержите вагоны.
В первый раз представители власти, привыкшие повелевать толпой, увидели себя вынужденными покориться ей.
— Остановите движение! — вопила толпа.
Через несколько времени это удалось сделать.
Полисмены задержали в соседних улицах автомобили и всякое движение.
Толпа сама замерла. Среди общего молчания вдруг громко и ясно заиграла шарманка Прелли, по воздуху понеслись волны звуков. Они поднимались и ударялись о людские сердца и, как стая птиц, порхали около кирпичных стен домов.
