Чувство полной беспомощности охватило на секунду того и другого. Из обезьяньей ямы несло страшным зловонием. Томпсон, который обладал очень тонким обонянием и мыл руки, дотронувшись как-то раз до мертвого фламинго, страдал, вероятно, невыносимо.
Около десятка гуннамунов мучили Томпсона. Остальным эта забава, видимо, надоела, — они прыгали или сидели на корточках в яме, некоторые спали обнявшись, другие собрались кучками в темных углах. Но те, что мучили Томпсона, твердо решили довести свое дело до конца. Это было ясно, как день.
Спустя немного Томпсон оказался всего шагах в трех от большого отверстия в стене и, по-видимому, впервые догадался о намерениях гуннамунов. Он закричал, когда один из гуннамунов снова толкнул его, и ударил его по морде кулаком. Обезьяна зарычала на него и, несмотря на отчаянное сопротивление, толкала его все ближе и ближе к отверстию в стене. При виде этого другие мучители теснее окружили его. Еще минута — и Томпсон вывалился бы из отверстия и полетел в заброшенный водоем с высоты нескольких десятков метров.
Все происходившее в храме обезьян разыгралось перед взорами Мильна, Гиббса и Чури, смотревших с края скалы, которой оканчивался подземный проход, несравненно быстрее, чем рассказано об этом. Не прошло и минуты как Джек Мильн сообразил, что надо, не мешкая, попытаться спасти Томпсона.
И он тотчас же сделал эту попытку.
До пола комнаты было не больше трех метров. Прежде чем Гиббс и Чури догадались о его намерениях, он прыгнул вниз и соскочил в пещеру обезьян, подняв пронзительный крик, которым туземцы пугают обыкновенно диких зверей. Крик Мильна произвел на гуннамунов мгновенное действие. Они вскочили, бросились в сторону и стали взбираться с пола под темный потолок, лопоча от страха. Кучка мучивших Томпсона гуннамунов кинулась врассыпную. Мильн опять закричал, зная, что не пройдет и нескольких секунд, как обезьяны опомнятся от испуга. Что будет тогда, он не знал, но пока решился действовать.
— Томпсон, — позвал он торопливо, — ко мне, Томпсон, скорее!
Томпсон медленно привстал. Он, видимо, удивился, с трудом соображая, что случилось.
— Скорее, говорят вам! — сказал Мильн.
Томпсон заковылял к Мильну, прихрамывая. Из темноты, где скрылись гуннамуны, послышалось глухое злобное рычанье.
— Скорее! — вскричал Мильн, хватая Томпсона. — Стэн! — крикнул он, взглянув на край скалы, которым оканчивался подземный ход.
Не успел он повернуться, как Стэн Гиббс очутился рядом с ним.
