— Так вы действительно боитесь кучки злобных обезьян, юноша? — спросил Томпсон, положив ружье на сгиб руки.
Слово «юноша» уязвило Гиббса. Сам Томпсон был только на два года старше его, но он произносил это слово особенно презрительным и обидным тоном.
Адский шум, донесшийся из храма, отвлек внимание Стэна Гиббса и удержал его от резкого возражения. Большие серые обезьяны прыгали, скакали и раскачивались внутри и снаружи храма, что-то тараторя и скалясь на маленького бриндабунда, который также что-то лопотал и скалился на них с верхушки башни и от времени до времени бросал в них камнями, самым оскорбительным образом гримасничая и кривляясь. Гуннамуны были, очевидно, страшно взбешены, но ничего не могли сделать.
— Молодец бриндабунд, славно расправляется с ними, — сказал Джек Мильн, рассмеявшись. — Он непременно…
Пафф…
Мильн застыл с поднятой кверху головой.
Томпсон выстрелил все-таки из ружья! В то время как Мильн и Гиббс смотрели на священных обезьян, он поднял ружье, прицелился и выстрелил. Гиббс вскрикнул от страха. Даже Мильн на минуту вышел из себя.
— С ума вы сошли! — воскликнул он резким тоном.
Томпсон прицелился очень метко. Обезьяна-самка с детенышем на руках свалилась на землю и лежала, прижимая к груди с жалобными стонами испуганного детеныша. Смущенный вид Томпсона показывал, что он пристыжен своим поступком.
— Я не знал, что это самка, — сказал он.
Нам надо удирать, — перебил Джек Мильн. — Да поскорее. Поглядите-ка на них…
После выстрела Томпсона в храме наступила на минуту мертвая тишина. Затем обезьяны злобно затараторили и, все вместе бросившись вниз с пронзительным визгом, стали быстро спускаться всей стаей к водоему, где стояли молодые люди.
— На лестницу, на лестницу скорее! — вскричал Мильн.
Лицо Томпсона смертельно побледнело, и он пустился в бегство.
Первая обезьяна спрыгнула на землю в десяти шагах от них в ту минуту, когда юные охотники повернулись к длинному ряду ступеней, ведших наверх из водоема, — так быстро опустились обезьяны с храма. Джек Мильн оглянулся на миг и с одного взгляда увидел, что нечего и думать спастись бегством. Но если бы им удалось добраться до ступеней, у них была бы выгодная позиция в жестокой схватке, ожидавшей их.
— На ступени, если вам дорога жизнь! — крикнул он.
Следом за ними неслись большие серые обезьяны, злобно визжа и тараторя. Если бы обезьянка бриндабунд не привела их в ярость, они, пожалуй, не отважились бы напасть на людей. Но теперь они замышляли убийство. Джек Мильн видел это. Томпсон бежал впереди всех — у него были длинные ноги; он бросил ружье и мчался без оглядки, охваченный безумным страхом.
