На следующее утро миноносец „Wakeful“ („Бдительный“), ставший для нас плавучей тюрьмой, снялся с якоря и отправился в поход. Прильнув к иллюминатору, я тщетно старался определить направление корабля…»
На рассвете 28 декабря российских матросов вызвали наверх. Раскольникова поставили во фронт — на левом фланге спартаковской команды. И в этот момент на шканцах появилась группа белогвардейских офицеров, среди которых Фёдор тотчас узнал высокую, долговязую фигуру его бывшего товарища по выпуску из гардемаринских классов — мичмана Оскара феста, который принадлежал к прибалтийским немецким дворянам. Вместе с другими белогвардейски настроенными офицерами он остался в Ревеле. На английском корабле фест был единственным одетым в штатское платье…
«Остановившись против нас у правого борта корабля, — пишет в своих воспоминаниях Фёдор Фёдорович, — фест медленно провёл взглядом вдоль всего фронта, и его широко раскрытые голубые глаза буквально застыли на мне. Обычный для него румянец с ещё большей силой залил продолговатое лошадиное лицо. Он сказал что-то своим белогвардейским спутникам, и меня тотчас изолировали от всей команды, раздели донага, подвергли детальному обыску.
В каюту, где проводилась эта унизительная процедура, буквально ворвался какой-то белогвардеец в форме морского офицера, взглянул на меня и, захлебываясь от радостного волнения, громко воскликнул: „Не is the very man“ („Это тот самый человек“). Очевидно, он знал меня в лицо. Увидев теперь на мне матросский бушлат, скромное бельё и порванные носки, издевательски произнёс:
— Как ты одет! А ещё морской министр!..»
…Спустя некоторое время Раскольников был перевезён в Шотландию, а оттуда поездом доставлен в Англию. На какой-то промежуточной станции один из матросов купил свежий номер газеты, прочитав которую, Фёдор не смог удержаться от смеха. Заметка была озаглавлена: «Мы захватили в плен первого лорда большевистского адмиралтейства!» Сочетание таких противоположных понятий, как «лорд» и «большевизм», было очень неожиданным. Но, как видно, английская буржуазная газета не могла перевести иначе звание члена Реввоенсовета Республики на понятный для своих читателей язык.
А между тем, в январе 1919 года Раскольникова привезли в Лондон…
…В начале февраля в Совнарком неожиданно поступила телеграмма из Англии от самого Фёдора Раскольникова, в которой сообщалось, что он захвачен англичанами и содержится как заложник вместе с комиссаром эсминца «Автроил» Нынюком. С этого времени Л. Д. Троцкий и Лариса Рейснер начали принимать активные шаги по освобождению Фёдора из плена.
