Тем временем аналогичное приключение произошло и с Фёдором Фёдоровичем, до самого последнего момента защищавшим с красноармейцами от беляков Казань, а потом окольными путями начавшего выбираться из окружённого города. Перед выходом из Казани Раскольников увиделся с Ларисой в штабе: она навешивала на себя документы, которые собиралась вынести из города. Договорились, что она с двумя матросами будет пробираться в Свияжск (это в 20 верстах от Казани), а Раскольников вскоре подойдёт туда со своим отрядом.
Однако в Свияжске он через несколько дней нашёл не только Ларису, но и Льва Давидовича Троцкого, который сидел в каюте Ларисы неодетый, рядом с незастеленной постелью, где они только лежали… Для Ларисы Троцкий был примерно тем же, чем и Раскольников: воплощением революционной стихии, которую она мечтала подчинить себе. Троцкий, второй человек в государстве, великолепный оратор, человек невероятной харизмы — покорить его как мужчину означало приобщиться к революции, к власти… Раскольников смог и понять, и простить её. Этот эпизод с Троцким не сыграл практически никакой роли в их отношениях…
Восстановив всё случившееся в эти дни с Раскольниковым и Ларисой по рассказам тех, кто был с ним знаком по совместному участию в гражданской войне, писатель Владимир Савченко в своём романе «Отступник: драма Фёдора Раскольникова» с максимальными подробностями описывает события, связанные с падением Казани, при этом концентрируясь, в основном, только на том, что касается непосредственно самого Фёдора Фёдоровича. В частности, он об этом пишет следующее:
«…Он уходил с отрядом красноармейцев, который прикрывал отход обозов с беженцами и воинским имуществом, выбиравшихся на Сибирское шоссе. Шли в арьергарде, отстреливаясь от наседавших чехословаков.
Получилось так, что, прикрывая с фланга какую-то часть, решившую зацепиться на задворках лесопильного завода, задержались, оторвались от обозов, они ушли далеко вперёд. И тут неожиданно, отсекая отряд от шоссе, из-за окраинных хибар вымахала конная батарея белоказаков, две упряжки низкорослых гривастых сибирских лошадей с всадниками и полевыми пушками, с грохотом, гиканьем понеслись полем к лесопилке. Лихо развернулись там, всадники по спрыгивали с коней, мигом привели орудия в боевое положение и стали лупить разрывными снарядами по лесопилке. А следом за батареей из-за хибар высыпали пехотинцы в темно-серых мундирах, не чехи и не казаки, должно быть, какой-то отряд армии Комуча, с винтовками наперевес устремились в том же направлении, к лесопилке <…>.
