Красный лорд. Невероятная судьба революционера, замнаркома, флотоводца, редактора, писателя, дипломата и невозвращенца Фёдора Фёдоровича Раскольникова | страница 54
По воспоминаниям одного из очевидцев, город Новороссийск «в этот день не работал, и весь присутствовал на похоронах, всё было усеяно народом; очень многие не выдерживали такой картины, со слезами на глазах ругали и Советскую власть, и тех, которые ушли в Севастополь…»
Позднее были отправлены на дно ещё и 25 коммерческих пароходов.
А в Москве в этот день получили лаконичную телеграмму Раскольникова о проделанной им в Крыму работе:
«Приехав в Новороссийск… взорвал на внешнем рейде все находившиеся к моему приезду суда».
Выступая 28 июня того же года на IV конференции профсоюзов и фабрично-заводских комитетов Москвы, Владимир Ильич Ленин так говорил о потоплении русского флота:
«…Там действовал товарищ Раскольников, которого прекрасно знают московские и питерские рабочие по его агитации, по его партийной работе. Товарищ Раскольников сам будет здесь и расскажет вам, как он агитировал за то, чтобы мы лучше пошли на уничтожение флота, чем на то, чтобы на нём двинулись немецкие войска против Новороссийска».
Рейснер Лариса
Как писал потом в своей работе «Великая русская революция» Пётр Романов, «в революционном механизме есть передаточное звено — от вождей к массам. И без него — никуда. Раскольников и был таким революционным „дельцом“ — одним из колёсиков этого передаточного звена». И если бы не было таких «колёсиков», то не было бы, вполне возможно, и самой революции. А, возможно, не было бы и любви, без которой нельзя было жить ни революционерам, ни поэтам. О чём и написал весной 1918 года в своей книге «Жили-были» писатель Виктор Шкловский:
«Помню как-то Маяковский пришёл в „Привал комедиантов“ с Лилей Брик. Она ушла с ним. Потом Маяковский вернулся, торопясь.
— Она забыла сумочку, — сказал он, отыскав маленькую чёрную сумочку на стуле.
Через стол сидела Лариса Михайловна Рейснер, молодая, красивая. Она посмотрела на Маяковского печально.
— Вы вот нашли свою сумочку и будете теперь её таскать за человеком всю жизнь.
— Я, Лариса Михайловна, — ответил поэт, — эту сумочку могу в зубах носить. В любви обиды нет…»
Рядом с гостиничным номером, в котором расположилась тогда Рейснер, поселили матроса Анатолия Григорьевича Железнякова, вошедшего в историю фразой: «Караул устал», с которой он как начальник караула Таврического дворца обратился к депутатам Учредительного собрания, закрывая их заседание. Здесь же проживал и Фёдор Раскольников, который в эти дни уезжал в Новороссийск для потопления флота.
