— Что с тобой, Минна? — встревожился он. В сердце словно нож вонзился: «Узнала!» Но он должен был спросить ее, не мог не спросить, боясь, что она все знает, и все же надеясь, что дело, может быть, в чем-то совсем другом.
— Ничего! — ответила она сквозь зубы.
— Ты плакала?
— Я? Нет!
Доктор подумал, стоит ли добиваться ответа, и предпочел уйти в кабинет. Через минуту прозвучал резкий, сухой голос Минны, раздававшийся каждый вечер:
— Эгон! Ужинать!
Правда, сейчас время ужинать!
— Что с тобой? — спросил еще раз доктор, сидя за тарелкой с супом. У Минны был вид мученицы, которая все-таки не покорилась судьбе.
— У женщины иногда могут быть глубокие душевные переживания, — произнесла она бесцветным голосом.
— А ее муж не должен о них знать?
Минна пожала плечами и иронически улыбнулась.
Эгон не настаивал. Теперь он уверился, что Минне все известно. Кровь застыла у него в жилах, ноги налились свинцом, голова отяжелела.
Ужиная, они не произнесли ни слова. Потом доктор, как обычно, положил салфетку на стол, бесшумно поднялся и прошел в свой кабинет. Минна отправилась в спальню.
Что теперь делать? Действительно, что же делать теперь? За три года, что длилась его связь с Анной Вебер, он ни разу не подумал, что же произойдет, когда Минна о ней узнает.
Он гнал от себя эту мысль, как и все другие, относящиеся к Минне, возникавшие за время их двадцатилетнего супружества. Сначала он мучился тем, что не честен по отношению к Анне, что он женат, испортил ей жизнь, потому что Анне уже за тридцать и она все еще не замужем. Но сам же отвечал себе: Анна знала о его супружеских узах, представляла себе, на что идет, когда, пренебрегая условностями, полюбила его и отдалась ему без колебаний. Потом он думал, что и он, и Анна виноваты перед Минной. Но до тех пор, пока Минне ничего не известно, она не страдает. А если она не страдает, то никакого ущерба он не наносит ей. На этом он успокаивался.
Но теперь все представилось ему в другом свете. Минна знает и мучается. Двадцать лет назад их свел его отец, он сделал благое дело, он поступил правильно. Все благополучие доктора построено на приданом жены. И у него теперь нет иного выхода: раз Минна страдает, он должен расстаться с Анной Вебер. То, что он обрел, что перечувствовал за последние годы: полноту счастья, взаимопонимание, поддержку, обожествление, ощущение того, что он молод, красив, совершенен, что может расходовать силы и щедро расточать душу, — все это должно было исчезнуть вместе с Анной. Упершись локтями в письменный стол, сжав руками виски и закрыв глаза, словно мучаясь невыносимой головной болью, Эгон чувствовал, что переживает самый трудный час в своей жизни. В молодости подобных испытаний у него не было, сейчас же, когда ему перевалило далеко за сорок, когда он приближался к пятидесяти, он вдруг узнал, что и у него есть уязвимые места, есть сердце, оно колотится в груди, словно в тюремном застенке, и что ему нужно принять самое тяжкое в жизни решение и заплатить за него ценою всего своего запоздалого счастья. Он хотел напомнить себе, что он смелый человек, что он всегда был отважен и решителен, что теперь ему не пристало вступать в противоречие с самим собой, так как он шел на брак, предрешенный его отцом, сознательно и должен быть последовательным, но вместе с тем он понял, что, принимая его, еще не знал, что можно жить и чувствовать по-другому.
