Вскоре наш дом чуть-чуть подлатали (помню слезы полуобманутой бабушки), и сразу же в отданную половину въехали с двух ее входов институтские работники. В бывших комнатах тети Иры и дяди Антона поселилась сравнительно молодая пара – очень славный преподаватель, кажется, геодезии Борис Николаевич с женой-врачом. Я не упомянула бы о них, если бы потом это не обернулось для бабушки моральной проблемой, типичной для послевоенного времени, хотя и недетской (об этом скажу позже). Со второго входа, в бывших комнатах Коннона и двух других немцев, поселилась семья преподавателя физкультуры по прозвищу Гыря. Его дочке, двухлетней Валечке, было суждено послужить мне пусть слабым, но пластырем на душу, тяжело и надолго раненную отъездом маленького Сережи (увиделись только через два года).
Приблизительно тогда же сменились обитатели соседнего дома, и нашими соседями по двору стали жена бывшего начальника отдела кадров строительного института с двумя девочками-погодками – Лерой и Кирой, причем старшая из них оказалась моей ровесницей. Они, как и мы, ждали папу с фронта, но наш папа опять долечивался, а Матвея Ивановича уже демобилизовали, и он вот-вот должен был вернуться. И он вернулся очень ранним утром, по словам соседей, до рассвета, на большом крытом грузовике, который разгружали очень долго, пока все не проснулись и не увидели во дворе эту громадину.
Было жаркое утро, и мы с Лидой Окуневой и Сережкой брызгались водой из бочки, стоявшей рядом с нашей скамейкой, когда к ней подбежали счастливые девочки и Кира радостно и не без гордости объявила нам с Лидой, что их папа приехал и привез из Германии много ящиков с подарками. Но только мы развесили уши, чтобы услышать самое интересное, как появился их папа, которого мы видели впервые, и я просто застыла от изумления. То, что он строгим голосом позвал дочек домой, ничуть меня не удивило, но он был в майке, а из-под майки… на плечах, руках и спине… пробивалась мохнатая шерсть! Такого я еще ни у кого не видела и просто ахнула про себя, вспомнив сказку Аксакова (впечатлившая меня художественная обработка народной сказки об аленьком цветочке), о чем немедленно с благоговейным ужасом сообщила своей подружке. Но она, не по годам рассудительная, как всегда говорила о Лиде моя мама, сказала, что вообще так иногда бывает у людей, она слышала, и надо к нему еще приглядеться. Ох, как она оказалась права!
В то же лето, когда я готовилась поступать в музыкальную школу, узнала, что Лера уже учится там, и к тому же ее записали в общеобразовательную школу имени Короленко, как раз в третий «А». Так что моей одноклассницей оказалась девочка из нашего двора! Я была просто счастлива и не могла понять, почему мама и бабушка, да и тетя Мара не проявляют радости.
