– Как дела? – участливо спросила Грейс.
– Отвечу так: помните сцену в «Побеге из Шоушенка», когда Энди Дюфрейн выбирается на свободу через трубу с…[17]
– Да, – поспешно прервала Грейс. – Помню.
– Вот так я себя чувствую. Только побег мне не светит.
– Держись, самое худшее уже позади.
– Вы меня сейчас обманываете, чтобы утешить? – Ханна слегка приподняла голову.
– Не обязательно.
– Я сейчас на номере… – пришлось выпрямиться, чтобы заглянуть в блокнот, – сорок девять. Сколько человек еще осталось?
– Вообще-то уже действительно почти все, – оживилась Грейс.
– Правда? – с надеждой посмотрела на нее Ханна.
– Да. Ты ведь про желтые номерки говоришь, так?
– Еще есть и желтые?!
– Не так их и много, – поморщилась Грейс.
– Вот теперь вы точно мне врете.
– Взгляни на это так… – собеседница осеклась, сделала паузу, но в конце концов с сожалением покачала головой. – Прости, не могу придумать ничего позитивного. Надеялась, что-нибудь да всплывет.
Ханна простонала и снова прижалась лбом к столу. Вскоре послышалось мелодичное позвякивание браслетов: Грейс осторожно положила ладони девушке на виски и мягко приподняла ее голову.
– Ну же, соберись. Ты справишься. Ты настоящий боец, раз выжила в ужасном браке. И это переживешь.
– Вы серьезно? И это называется мотивационная речь?
– Прости, милая. Все мои мужья скончались, до конца храня мне верность, и были порядочными людьми. У меня просто нет представления об изменах.
– Честно, лучше остановитесь.
– Принести тебе чашечку чая?
– Да, хорошо, – вздохнула Ханна.
– Умничка! Выше нос – у номера пятьдесят с собой курица. Все любят животных.
Очевидно, что следующий в очереди даже чересчур их любил. Вернее, он был влюблен в курицу.
Еще три часа слились в мучительный туман безумия и зловония.
– Я видел приземление НЛО, – заговорщически сообщил номер пятьдесят семь, розовый. – Продам историю за десять тысяч.
– Простите, газета «Странные времена» по принципиальным соображениям не выплачивает вознаграждения за предоставленный материал, – заявила Ханна, хотя сделала подобный вывод лишь на том основании, что выданных денег едва хватило на покупку печенья.
– Ну конечно. Подмигиваю.
Он так и сказал, хотя не подмигнул при этом.
– Честное слово, ничего не платим. Политика компании.
– Понимаю. Подмигиваю.
– Вы можете перестать говорить «подмигиваю»? Ужасно раздражает.
– Мне приходится, – улыбка собеседника померкла. – Не могу подмигивать после детской травмы.
– О боже, прошу прощения.
