Думай как художник, или Как сделать жизнь более креативной, не отрезая себе ухо | страница 44
Мудрый Сократ сказал: «Непознанная жизнь не стоит того, чтобы быть прожитой». Перефразируя философа применительно к процессу творчества, мы скажем: «Непродуманная идея не стоит того, чтобы быть реализованной». Дж. Дж. Абрамс не высчитывал заранее, как много зрителей станут фанатами нового «Звездного пути», – но не потому, что был слишком самонадеян, и не потому, что ему было все равно. Как раз наоборот. Он стремился создать самое лучшее произведение искусства. Поэтому он чувствовал себя обязанным тщательно продумать каждую деталь и каждый поворот сюжета. Творчество – это не то, что думает кто-то другой. Творчество – это то, что думаете вы сами.
Вот почему метод Сократа так важен для художника: он подстегивает критическое отношение к своему замыслу. Он побуждает нас ничего не принимать на веру и все ставить под сомнение. Он помогает выявлять противоречия, находить ошибки в собственных рассуждениях. Он позволяет нам убедиться, что наш замысел покоится на прочном логическом фундаменте, а не на шатких допущениях. Он дает ответ на вопрос: что мы создаем – нечто ценное или пустышку, не стоящую ломаного гроша?
Власти Афин быстро поняли, что метод Сократа развивает в людях способности к самостоятельному мышлению, и не на шутку встревожились: как бы поумневший народ не взбунтовался… Защищая свои интересы, они выдвинули против мудрого, хоть и эксцентричного старика ряд абсурдных обвинений в нечестивости и развращении юных умов. Они не стали прибегать к сократическому методу для поиска истины, а просто признали его виновным и приговорили к смертной казни.
Спустя более двух тысячелетий Жак Луи Давид (1748–1825), великий французский художник-неоклассицист, создал знаменитое полотно «Смерть Сократа» (1787), на котором мыслитель изображен за миг до кончины. Отец западной философии сидит на краю смертного ложа; его грудь обнажена, левая рука поднята, палец воздет в небеса: мы понимаем, что Сократ страстно обличает своих обвинителей, толпящихся рядом. Правой рукой он тянется к чаше с ядом, который должен выпить. В изножье кровати примостился Платон, его лучший ученик; он низко опустил голову, не в силах видеть происходящее. В смятении все, кроме Сократа.
Жак-Луи Давид. «Смерть Сократа», 1787
Картина большая, почти два метра в ширину и 1 метр 30 сантиметров в высоту. Но меня поражает не ее размер, не изумительное мастерство Давида и даже не мысль о том, что, работая над таким величественным полотном, художник наверняка задавал себе тысячи сократических вопросов. Нет, я больше всего думаю о том, что Давиду, как, впрочем, любому создателю талантливого произведения, приходилось в процессе творчества принимать огромное количество решений.
