Чтобы утешить наркома, я бодро сказал:
– Торгпредство все равно скоро перестанет быть тайной.
Про себя же подумал: зараза вы, товарищ нарком, могли бы и предупредить. Почему я не знаю о планах на торгпредство, а финны знают? Торговое представительство – дело хорошее. Скажем так, первый шаг к дипломатическому признанию и к появлению во Франции советского посольства. И чего это французы взгоношились? И где я людей найду, чтобы еще и за торгпредством присматривать? А контрреволюционные гнезда кто вскрывать станет?
– Простите, Олег Васильевич, что не ввел вас в курс дела, – повинился нарком. – Но предложение о создании торгпредства появилась не у меня, а у французов. В пятницу Лейг[1] прислал своего секретаря, мы обсудили ряд рабочих вопросов, а в субботу прибыл дипкурьер, и я два дня разбирал почту.
Что ж, извинения принимаются, тем более, я сам виноват. Ишь, устроил себе в субботу выходной день. А в воскресение, когда явился к наркому поговорить о своих подозрениях, он запамятовал.
– Странно, что французы предложили открыть торгпредство, – подумал я вслух.
– Ничего странного, – пожал плечами Чичерин. – Елисейский дворец в растерянности – с кого теперь требовать долги? Кажется, они готовились к несколько иному сценарию, когда все бремя долгов упадет на Советскую Россию. А у нас есть и Крымская республика, Польша, Финляндия. Пока мы с ними не договоримся, французам нет смысла ставить вопросы о возвращении кредитов, компенсации по облигациям. Но денег они очень хотят, это понятно. А с января следующего года в нашей стране вводят НЭП, и наше правительство собирается открывать концессии с участием иностранного капитала. Задача Франции – опередить соперников и попытаться вернуть долги с помощью прибыли от концессий.
– Тогда, может и хорошо, что план о создании торгпредства известен финнам? Глядишь, станут сговорчивее.
– Дай-то бог, – совсем не по-наркомовски ответил Чичерин и, косясь на пачку бумаг, спросил: – У вас все?
Жаль, что приходится отрывать руководителя делегации от дел, но у меня тоже дело серьезное.
– Еще нет.
Я открыл конверт, высыпал на стол купюры и принялся методично их пересчитывать. Закончив, сложил деньги обратно и сообщил:
– Нашел в комнате Скородумова. Общая сумма одиннадцать тысяч франков, пятисотенными купюрами. Согласны, что это много для дипломата?
– Безусловно, – кивнул нарком. – До войны на эти деньги можно было домик купить в пригороде или квартиру в Париже. Теперь это уже не те деньги, но все равно, заплатили щедро. – Посмотрев в окно, Чичерин смущенно добавил: – Мои источники тоже подтвердили факт встречи Скородумова с представителями финского посольства.
