Мне безумно хотелось уйти куда-нибудь, где не так воняет формалином! Кажется, я им уже насквозь пропах. Только душ и спасет.
– Я тебе, кстати, миндального печенья в кондитерской «Сестер Монфор» взял, – воспользовался хорошим аргументом покинуть прозекторскую.
Фей возбужденно подлетел вверх.
– И все это время молчал, негодяй?! – воскликнул мастер смерти и несильно толкнул меня в сторону выхода. – Полетели скорее! Возьмем сейчас кахве и посидим в кабинете, обсудим «Книгу Создания» и, раз уж выдалась возможность, теорию Барнабаса Джакаба. А лаборатория у нас круглосуточная и никуда от тебя не сбежит. Тем более ты обязан попробовать печенье!
Не уверен, что сейчас смогу по достоинству оценить вкус чего-либо, но отказываться было неудобно. К тому же меня давно интересовало, что именно привлекло Алмоса, квалификация которого под сомнение не ставилась, в бездоказательной теории мага-отступника.
Кабинет Мерджима на втором этаже оказался небольшим, но уютным, не зная, так и не скажешь, что это обитель мастера смерти. На окне, выходящем на восточную сторону, нежились в горшках герань и алоэ. Все материалы, учебные пособия и научные работы были аккуратно разложены в шкафу по тематикам, а документы – по папкам и подписаны ровным почерком. На стене позади рабочего стола висела картина, изображающая штормящий океан и тонущий в буйстве волн корабль. А в противоположном углу, как раз возле окна, стоял еще один низкий столик и пара кресел.
– Устраивайся, остроухий. – Фей ненадолго вылетел обратно в коридор, приказал принести нам кахве, а затем вернулся и, достав из нижнего ящика стола тарелку, высыпал на нее печенье.
Я, продолжая ощущать удушающий запах формалина, посмотрел на печенье с явным сомнением. А привычный Мерджим тут же ухватил крайнее, в руках фея показавшееся метательным диском, и захрустел, не дожидаясь кахве.
Когда молодая ассистентка принесла в кабинет большой кахвейник и поставила перед нами чашки, мы уже вовсю обсуждали «Книгу Создания». Хотя книг, по сути, было две. Первая относилась к «старшему эпосу», и в ней рассматривался мир как акт творения трех разных создателей, уже после ставших единым божеством. Вторая, более свежая и признанная папским престолом каноничной, рассказывала о том, что творцы сначала воплотились в Триединого и только после этого приступили к сотворению всего сущего. Различий в эпосах было предостаточно, но кое в чем они сходились. Например, в обеих книгах говорилось о том, что люди были созданы из двенадцатой пары ребер творцов. В «старшем эпосе» богиня из своих сотворила первую женщину, а два бога – мужчин – мага и воина. В поздней же книге утверждалось, что все было проще: из правого ребра Триединый создал мужчину, из левого – женщину. Но важность ребер отмечалась и там и там. Уж не знаю, откуда у писавших это монахов взялся такой фетиш, но звучало не очень правдоподобно. Тем более истории создания прочих народов (и материалы, из которых их творили) были еще хуже. Только эльфам повезло: нас, ели верить обеим книгам, соткали из звездного света.
