Расширив поиски, я стала рассылать письма в столичные издательства (адреса нашла в справочнике в Публичной библиотеке). Всего написала около тридцати запросов. У меня уже появился компьютер, но еще не было выхода в интернет, и я рассылала в бумажных конвертах. Ответов получила с десяток: в четырех местах согласились смотреть рукопись, остальные вежливо отказали, и прочие вообще не откликнулись.
Рукописи в Москву я повезла сама, сложив довольно тяжелые распечатки в чемоданчик на колесах. В то время на дискетах или по e-mail их еще не принимали. Прошли полтора года томительного ожидания звонков из издательств, переговоров и перезвонов.
За это время я написала еще одну книжку по психологии и на полученный гонорар напечатала в ближайшей типографии свои ранние рассказы. Я решила, что книжка станет завершением моей писательской карьеры. Но это было только началом. Тоненькая книжица, изданная за счет автора, не имела никакой практической пользы, она не повышала мой статус перед издателем. Но хотите — верьте, хотите — нет, я полагаю, что она включила меня в космическое поле книгоиздания. Вскоре, после ее появления на свет, московское издательство «Центрполиграф» заключило со мной договор. Ни влиятельных знакомых, ни спонсоров у меня не было и нет.
Замечу, что перед подписанием договора мне устроили испытание. Как выяснилось, существует много авторов, создавших один-единственный роман, а дальше дело у них стопорится. «Любой талантливый человек может написать о чем-то, близком к его личной истории, — просветили меня в издательстве, — но осилить вторую книгу способны не все». Издатели, меж тем, обычно заинтересованы в долгосрочном сотрудничестве. Поэтому в довольно сжатые сроки я предоставила развернутый план следующего романа и начала писать его. Теперь я понимаю, что это надо было делать сразу после завершения первой рукописи.
В год я пишу по одному роману, прорабатывая его единолично от замысла и сюжета до художественной отделки. По нынешним временам это довольно долгий срок, потому мне трудно рассчитывать на бешеную популярность. Мои книги продаются в ряду других, родственных по тематике, и отдельно не рекламируются.
Постепенно мои романы становятся чище в жанровом смысле. Отсекая второстепенные линии и заостряя черты персонажей, я стараюсь придать произведению выразительность, характерную для романтической прозы. Однако при этом важно соблюсти чувство меры: не слишком идеализировать положительных героев и не изображать негодяев лишь в черных тонах. Хочу также добавить, что описывая «отношения», я наполняю их полутонами окружающей реальности: провожу нити между случайностью и закономерностью, проступком и отдаленным наказанием, бескорыстием и наградой. Я бы сказала, что пытаюсь писать любовные романы в традициях петербургской эстетики.
