И пустили в Окиян
Так велел-де царь Салтан.
В синем небе звезды блещут,
В синем море волны хлещут;
Туча по небу идет.
Бочка по морю плывет.
Словно горькая вдовица,
Плачет, бьется в ней царица,
И растет ребенок там
Не но дням, а но часам.
День прошел, царица вопит…
А дитя волну торопит:
«Ты, волна, моя волна!
Ты гульлива и вольна.
Плещешь ты, куда захочешь.
Ты морские камни точишь.
Топишь берег ты земли.
Подымаешь корабли
Не губи ты нашу душу:
Выплесни ты нас на сушу!»
И послушалась волна:
Тут же на берег она
Бочку вынесла легонько.
И отхлынула тихонько.
Мать с младенцем спасена.
Землю чувствует она.
Но из бочки кто их вынет?
Бог неужто их покинет?
Сын на ножки поднялся,
В дно головкой уперся
Понатужился немножко:
Как бы здесь на двор окошко
Нам проделать?» молвил он,
Вышиб дно и вышел вон.
Мать и сын теперь на воле.
Видят холм в широком поле.
Море синее кругом,
Дуб зеленый над холмом.
Сын подумал: добрый ужин
Был бы нам однако нужен.
Ломит он у дуба сук
И в тугой сгибает лук.
Со креста снурок шелковой
Натянул на лук дубовой,
Тонку тросточку сломил.
Стрелкой легкой завострил,
И пошел на край долины
У моря искать дичины.
К морю лишь подходит он,
Вот и слышит будто стон…
Видно на море не тихо;
Смотрит — видит дело лихо:
Бьется лебедь средь зыбей,
Коршун носится над ней;
Та бедняжка так и плещет,
Воду вкруг мутит и хлещет…
Тот уж когти распустил,
Клёв кровавый навострил…
Но как раз стрела запела,
В шею коршуна задела —
Коршун в море кровь пролил,
Лук царевич опустил;
Смотрит: коршун в море тонет
И не птичьим криком стонет.
Лебедь около плывет.
Злого коршуна клюет,
Гибель близкую торопит.
Бьет крылом и в море топит —
И царевичу потом
Молвит русским языком:
«Ты, царевич, мой спаситель,
Мой могучий избавитель,
Не тужи, что за меня
Есть не будешь ты три дня.
Что стрела пропала в море;
Это горе — всё не горе.
Отплачу тебе добром.
Сослужу тебе потом:
Ты не лебедь ведь избавил.
Девицу в живых оставил;
Ты не коршуна убил,
Чародея подстрелил.
Ввек тебя я не забуду:
Ты найдешь меня повсюду,
А теперь ты воротись,
Не горюй и спать ложись».
Улетела лебедь-птица,
А царевич и царица,
Целый день проведши так.
Лечь решились натощак. —
Вот открыл царевич очи;
Отрясая грезы ночи
И дивясь, перед собой
Видит город он большой.
Стены с частыми зубцами,
И за белыми стенами
Блещут маковки церквей
И святых монастырей. —
Он скорей царицу будит;
Та как ахнет!.. «То ли будет?»
Говорит он, «вижу я:
Лебедь тешится моя».
Мать и сын идут ко граду.
Лишь ступили за ограду.
Оглушительный трезвон
Поднялся со всех сторон;
