Корреспондент армейской газеты старший политрук, выполняя редакционное задание, отправился в те дни в Меховую.
Ехал он на обычных крестьянских дровнях — ни одна автомашина не прошла бы по тем снегом занесенным дорогам — с повозочным Семеном Нечаем, пожилым солдатом родом из села Хрещатого,_что на Черниговщине. Выехали, когда уже начало темнеть. Днем в ту пору на дороге и не показывайся: немецкие самолеты гонялись за каждым пехотинцем.
Добрались в Меховую поздним вечером. Пока старший политрук пытался, как говорится, сориентироваться на местности и отыскать нужное начальство, налетели немецкие самолеты и началась обычная по тем временам бомбежка.
В черном небе выли «юнкерсы» или «мессершмитты» — кто их разберет в темноте! — и швыряли наугад бомбы, прошивали пулеметными очередями полузасыпанную снегом деревню.
Впопыхах, не найдя ничего более подходящего, старший политрук вскочил в сарайчик или коровник и плюхнулся на солому. От прямого попадания, ясное дело, не спасешься, но шальной осколок авось помилует. Неожиданно услышал рядом с собой сиплый густой вздох. Протянул руку и нащупал теплый и мягкий живот коровы. Не обращая внимания на бомбежку, буренка мирно пережевывала положенный ей харч.
Присутствие живого и тем более спокойного существа обрадовало: раз животное не чует беды, значит, беды и не будет.
Увы! Рванулась внезапно земля, по барабанным перепонкам ударил гром, взметнулись солома, снег, какие-то щепки. Корова тяжело, по-человечески охнула и грузно повалилась на бок. Старший политрук лежал рядом с ней — все же теплое, еще живое существо — и прикрывал руками голову, словно они могли спасти от осколков или пулеметной очереди.
Корова стонала, вздрагивала, тяжело, с захлебом, дышала, и при каждом вздохе что-то хлюпало: должно быть, бежала кровь.
В это время на пороге коровника, освещенная заревом ближнего пожара, появилась приземистая фигура Нечая.
— Старшой, живый?
— Живой!
— А ну выходь подывысь. Якесь дуже велыке начальство тутычки стоить.
— Какое начальство?
— А хто его знае!
Нехотя старший политрук покинул свое убежище и вышел наружу. В разных концах Меховой дымились пожары. Черные, простроченные золотом искр клубы сердитого дыма сливались с черным небом. Снег вокруг светился розовым то стихающим, то вновь разгорающимся светом.
— Где начальство?
— Туды дывысь, — указал кнутом Нечай.
Действительно, невдалеке на пригорке стоял высокий военный в полушубке.
Отсвет пожара лег на его лицо, и старший политрук сразу узнал Рокоссовского.
