Сказание о Рокоссовском | страница 38
Радость побед, горечь поражений...
Но пожалуй, первые десять дней оборонительных боев были самыми трудными.
Трудными, как внезапный переход от мира к войне.
Трудными, как первый экзамен на прочность: выдержишь ли сокрушительный, давно задуманный, хорошо спланированный дотошными немецкими генералами вероломный удар?
Трудными, как родившееся в первых боях убеждение: врага бить можно!
Бои с наступающим противником шли упорные, ожесточенные. У немцев явное превосходство и в живой силе, и в технике. В таких условиях целесообразней встречать врага в обороне. А штаб фронта, не зная реальной обстановки, сложившейся на этом участке, опять прислал решительный, но — увы! — невыполнимый приказ: «Наносите контрудар по противнику».
Легко сказать: нанести контрудар! Поднять из окопов бойцов, вывести из укрытий танки и послать под уничтожающий огонь упоенного успехами врага.
Рокоссовский принял другое решение. Приказал поставить орудия и часть танков для ведения огня прямой наводкой, пехоте надежно окопаться, остальным танкистам тщательно замаскироваться на лесных опушках и в оврагах.
Расчет оказался правильным. Не ожидая засады, немцы вольготно, засучив рукава и горланя песни, шли по шоссе. Наши артиллеристы подпустили их поближе и внезапно нанесли мощный удар. Рванулись вперед танкисты, пошла в атаку пехота.
Враз оборвалось залихватское пение, похожее на самодовольное гоготанье гусаков. Заметались по шоссе сыторожие пришельцы, умылись, как говорят на Украине, кровавой юшкой.
Пусть еще маленький, а все же задаток. Наступающая вражеская часть была разгромлена.
Штаб фронта, получив донесение об успешно проведенном бое, одобрил решение командира корпуса генерала Рокоссовского. В те тяжелые дни и маленькие удачи были подобны всплескам света в темноте, радостным и обнадеживающим.
Отдельные успехи не могли изменить общую обстановку на этом участке фронта. Слишком явным было превосходство врага и в танках, и в артиллерии, и в авиации.
Оборонительные бои продолжались. Корпус нес большие потери и в людях, и в технике. Механизированный, он остался почти без танков.
Но в корпусе не было паники. Не было беспорядочного отхода. Не было окружений. Была подвижная умелая оборона. Были упорные бои за каждое селение, каждую высоту, каждую переправу.
Тысячами трупов своих солдат и офицеров оплачивал враг каждый шаг вперед на участке, где дрался корпус Константина Рокоссовского.
В начале войны наше правительство скупо отмечало наградами отличившихся воинов. Оно и понятно: армия отступала.