Осенью сорок четвертого года стала особенно ясной победная перспектива войны. Впереди, за польской землей, уже трепетала в страхе гитлеровская Германия. 1-й Белорусский фронт стоял на главном направлении, был нацелен на Берлин.
Командующий фронтом Рокоссовский вправе был рассчитывать — и рассчитывал, — что именно его фронту будет поручена почетнейшая задача штурмом взять Берлин.
Да и кто об этом не мечтал в те дни! Мечтали все — и маршалы, и солдаты!
Нетрудно представить, какой подъем царил тогда среди бойцов и командиров фронта. Каждый верил, надеялся: «Буду в Берлине!»
Мечтал, надеялся и был уверен, что так оно и будет, и Константин Рокоссовский: «Буду в Берлине!»
...Однажды вечером в середине ноября, когда Рокоссовский находился в штабе 69-й армии, дежурный офицер пригласил его к аппарату ВЧ: вызывала Ставка.
У телефона был Сталин.
— Товарищ Рокоссовский, вы назначаетесь командующим Вторым Белорусским фронтом.
Услышанное было так неожиданно, что Рокоссовский оторопел. Что произошло? Почему уже на последнем этапе войны, когда все помыслы и желания устремлены к Берлину, ему дают такое назначение?
Сказал откровенно, без дипломатии:
— За что такая немилость, товарищ Сталин? Почему с главного направления меня переводят на второстепенный участок?
Вопрос был прямой. Затянувшаяся пауза свидетельствовала, что Сталин не мог или не хотел на него отвечать с такой же прямотой и откровенностью.
Рокоссовский ждал. Рука, сжимавшая телефонную трубку, побелела от напряжения. Так внезапно, без видимой причины рушились планы, надежды...
После продолжительного молчания, словно не услышав вопроса Рокоссовского, Сталин сказал:
— Командующим Первым Белорусским фронтом назначается Жуков. Как вы смотрите на это?
Что он мог ответить Верховному? Жуков — талантливейший полководец, ему по плечу любой пост в Советских Вооруженных Силах, по плечу любая боевая задача. Он — в том нет сомнений — приведет советские войска в Берлин.
Но это все знает и сам Сталин.
Сказал просто:
— Достойная кандидатура.
По тону Рокоссовского Сталину нетрудно было догадаться, что творится сейчас у маршала в душе. Чтобы несколько смягчить удар, только что нанесенный человеку, которого он так ценил, проговорил успокоительно:
— Берлин будете брать втроем: Жуков, вы и Конев. — Подумав, добавил: — Разрешаю вам взять на новое место всех, кого найдете нужным.
Каждый знающий принципы, которыми руководствовался Сталин при управлении армией и страной, поймет, как много значило это разрешение. Сталин резко одергивал тех работников, которые тянули за собой на новое место целый хвост старых сотрудников.
