Все было предусмотрено и подготовлено с немецкой основательностью и педантизмом. Успех, казалось, обеспечен.
Вдруг, за десять минут до условленного часа, русские, как снег на голову, открывают артиллерийский огонь. И все летит в буквальном смысле слова вверх тормашками: и на лесных опушках притаившиеся танки, и ловко замаскированные орудия, и пехота, выведенная из укрытий к самой передовой. И вообще превращается в прах весь план операции под кодовым названием «Цитадель».
Было отчего схватиться за голову Адольфу Гитлеру. Несколько часов потребовалось немецким генералам, чтобы оправиться от шока. Это были часы сомнений, колебаний, отчаяния. Но огромная махина наступления уже запущена, пришла, в движение, возможность ее остановить исключалась.
Последовала команда: наступление! Но уже не было ни внезапности, ни согласованности действий частей, ни боевого подъема, ни уверенности в победном исходе сражения. Еще не начатое сражение уже таило в себе семена будущего неизбежного поражения.
Утром, когда началась битва, представитель Ставки Верховного Главнокомандования Г. К. Жуков позвонил Сталину. Коротко доложил:
— Рокоссовский твердо управляет войсками. Уверен, что он с задачей справится самостоятельно. Я возвращаюсь в Москву.
Верховный не возражал.
Давно известно, какую роль в бою играет моральный фактор. Боевой наступательный дух, вера в свое оружие и своих командиров — разве это не первые условия победы? Но разве только для солдат важен моральный фактор, уверенность в победе, вера в свои силы. А для командующего фронтом?
Отъезд Жукова в Москву в начале ответственнейшего сражения был актом высокого доверия со стороны Ставки. Рокоссовский это понимал.
Прощаясь, Жуков сказал просто:
— Справляйся тут сам, Константин Константинович. Желаю успеха!
А битва разворачивалась.
Шесть дней немецкие войска долбили глубокую оборону наших войск. Неистовствовала, ревела охрипшими глотками артиллерия, рвали воздух над полем боя самолеты, нахрапом лезли «тигры» и «фердинанды».
Шесть дней непрерывных боев. Кое-где противнику ценой невероятных усилий удалось на несколько километров вклиниться в нашу оборону.
Выдержав удар гитлеровцев, советские войска перешли в контрнаступление. Двадцать две общевойсковые, пять танковых, шесть воздушных советских армий двинулись на врага.
Ровно через месяц после начала летних боев войскам Брянского, Западного, Центрального, Степного и Воронежского фронтов был объявлен приказ Верховного Главнокомандующего.
