Теперь «политики» уже не скрывали своих взглядов, называли себя большевиками, ругали министров-капиталистов и самого Керенского.
Рокоссовский внимательно прислушивался к их словам, читал газеты и листовки, которые они раздавали солдатам. И все чаще в их речах и в газетах встречалось одно и то же имя — Ленин.
В великой разноголосице тех дней, в первозданном хаосе лозунгов, обещаний, призывов, деклараций, посулов, угроз, программ и воззваний все убедительней и побеждающе звучали лозунги: «Долой войну!», «Вся власть Советам!».
Пришел день — и Советы взяли власть в свои руки. Свершилась Великая Октябрьская социалистическая революция. Политическая школа весны, лета и осени семнадцатого года закончилась. Теперь надо было принимать решение на всю жизнь: с кем ты?
В конце концов солнце побеждает тьму, правда побеждает ложь, пшеница отделяется от плевелы. Умом и сердцем Рокоссовский понял: большевики за народ, за счастливую жизнь народа. А он вышел из народа, из трудовых его недр. Был сыном народа. Значит, и он большевик!
А первый долг большевика — бороться за власть Советов. Значит, прямой у него путь — в добровольческий полк Красной революционной гвардии.
И драгун Константин Рокоссовский стал бойцом-красногвардейцем.
В те памятные революционные дни, когда большинство царских офицеров стало на службу контрреволюции, солдаты сами выбирали из своей среды командиров.
Выбирали командиров и в отряде Красной гвардии, где служил Константин Рокоссовский. На шумном жарком многоголосом солдатском собрании, когда дело дошло до избрания помощника начальника отряда, кто-то из пожилых драгун, знавших Рокоссовского еще с четырнадцатого года, крикнул:
— Давай Коську Рокоссовского!
Его поддержали дружно, горячо, весело:
— Подойдет!
— Парень правильный! Соображает, что к чему!
— Душа открытая, а шашка вострая!
Голосовали единодушно «за»!
Так Константин Рокоссовский по воле своих же товарищей, красных конников, стал помощником начальника Каргопольского красногвардейского кавалерийского отряда. С этого началась военная карьера Рокоссовского.
В его солдатской сумке, незримый, уже лежал жезл маршала.
Гражданская война!
Какое грозное, вихревое, огнедышащее время! «Пролетарий, на коня! » — брошен клич.
Из края в край огромной, на полмира раскинувшейся, взбудораженной и бурлящей страны, по всем ее бесчисленным фронтам, в шлемах, как былинные богатыри, носились красные конники, и слепящие кривые молнии их шашек сверкали над головой, конские половецкие гривы бились на ветру, и искры сыпались из-под копыт их бешеных коней.
