Он заказал еще рюмку коньяка, потому что ощущал внутри какой-то холод. Ах, если бы не Люсьена…
Равинель расплатился и пошел к стоянке такси. Не хватало только разминуться с Люсьеной.
— На Монпарнас. И побыстрее!
Он откидывается на сиденье и слегка задремывает. Он уже думает, а не были ли все его предыдущие мысли просто плодом больного воображения? И начинает потихоньку убеждать себя, что он в безвыходном положении. Во всяком случае, он — хорошая добыча для полиции. Он устал. Еще вчера он вновь хотел бы увидеть Мирей, чувствовал, что это возможно. Теперь же он боится ее, считает, что она будет его мучить. Ведь она ничего не забыла! Мертвые ничего не забывают… Опять эти проклятые мысли!..
К счастью, машина уже останавливается. Равинель не ждет сдачи. Он устремляется вперед, расталкивая людей, и оказывается на перроне. Электричка замедляет ход и останавливается. Толпа пассажиров высыпает на перрон. Равинель подходит к дежурному по станции.
— Это поезд из Нанта?
— Да.
Его одолевает какое-то странное нетерпение. Он поднимается на цыпочки, вытягивает шею и наконец замечает Люсьену, одетую в строгий костюм, с беретом на голове и относительно спокойную.
— Люсьена!
Исключительно из предосторожности они лишь пожимают друг другу руки.
— Бедный Фернан! Да на тебя просто страшно смотреть. — Это потому, что мне страшно, — грустно улыбается он.
Они прижались к балюстраде метро, избегая толчеи.
— Я не успел снять для тебя номер в гостинице, — извинился Равинель. — Но думаю, что с этим проблем не будет.
— О каком номере ты говоришь! Мне в шесть часов необходимо уехать. Сегодня у меня ночное дежурство.
— Даже так! Но ты же…
— Что я?.. Не брошу ли я тебя одного? Ты это хочешь сказать? Ты считаешь, что тебе грозит опасность, не так ли?.. Послушай, здесь есть поблизости какое-нибудь тихое кафе, где мы могли бы спокойно поговорить? Я ведь для этого и приехала. Чтобы посмотреть, не заболел ли ты…
Она сняла перчатку, пощупала его пульс, потом, ничуть не стесняясь прохожих, потрогала его лицо, ущипнула его за щеку.
— Да ты похудел за эти дни! Кожа желтая, какая-то вялая, глаза мутные.
В этом сила Люсьены. Ее никогда не интересует мнение других, не заботит, что о ней могут подумать. Среди воплей продавцов газет она способна спокойно пощупать его пульс, осмотреть его язык или проверить состояние его желез. Равинель сразу же ощутил себя в безопасности. Для него Люсьена, если можно так сказать, полная противоположность всему непонятному, смутному. Люсьена решительна, несколько резка, иногда почти агрессивна. У нее четкий голос, она никогда и ни в чем не сомневается. Иногда ему хочется стать таким, как Люсьена… А иногда он ненавидит ее именно за это… Она напоминает ему какой-то хирургический инструмент — холодный, гладкий, полированный и бездушный. Тем не менее сегодня ей будет сложно объяснить то, что с ним произошло.
