Равинель медленно спустился по ступенькам вокзала Монпарнас, купил пачку «Голуаз» у входа в вестибюль и направился в кафе «Дюпон». «У Дюпона поешь как дома». Светящаяся вывеска была бледно-розовой в лучах восходящего солнца. Сквозь стекло витрины были видны спины сидящих у бара людей, огромная кофеварка с какими-то колесиками, ручками и циферблатами, которые до блеска начищал зевающий официант. Равинель уселся за столик возле двери и наконец слегка расслабился. Сколько раз ему уже приходилось заходить сюда в такую рань? Он специально проезжал через Париж, чтобы не приехать слишком рано и не разбудить Мирей. Так что это утро для него похоже на многие другие…
— Кофе… и три круассана.
Все просто: он начинает отходить от кошмара прошедшей ночи. Он начинает ощущать свои ребра, свои локти, свои колени, каждую свою мышцу. При малейшем движении волна усталости обрушивается на него. В голове его как будто что-то кипит, давит на глаза, сушит кожу лица, больно натягивая ее на скулах. Еще немного, и он заснет прямо на стуле, несмотря на шум в кафе. Однако самое трудное еще впереди. Теперь ему предстоит «обнаружить» труп. А ему так хочется спать! Все подумают, что горе подкосило его. В некотором смысле его изнуренный вид сослужит ему хорошую службу.
Он положил деньги на стол, обмакнул круассан в кофе. Кофе показался ему горьким, как желчь. Если поразмыслить, то встреча с жандармами не имеет абсолютно никакого значения: даже если жандарм вспомнит, что в машине сидела женщина, всегда можно сказать, что это была незнакомка, которую он согласился подвезти. Он подобрал ее на выезде из Анжера, а высадил в Версале. Никакого отношения к смерти Мирей… И потом, кому в голову придет выяснять его обратный маршрут? Даже если и будут какие-то подозрения на его счет, основное внимание уделят установлению его алиби. Равинель за пределы Нанта не выезжал. Примерно тридцать свидетелей смогут это подтвердить. Проверить, чем он занимался в это время, можно с точностью чуть ли не до часа. Никаких проколов. Например, среда четвертого числа (ведь вскрытие позволит уточнить время смерти с точностью до часа). Итак, в среду четвертого? «Да, конечно, я провел вечер в пивной «Фосс». Сидел там до полуночи, если не позже. Спросите официанта, Фирмэна, — он обязательно вспомнит. Пятого с утра я разговаривал с…» Но зачем лишний раз ворошить все это? Люсьена снова повторила ему все на вокзале, перед тем как сесть в поезд. Версия несчастного случая возникнет сама собой. У Мирей вдруг закружилась голова, она упала в ручей и сразу же захлебнулась… Такое случается сплошь и рядом. Конечно, возникнет вопрос: почему на ней одежда для выхода? Не в ней же она собиралась стирать белье? Но и этому можно найти объяснение: забыла отнести в дом выстиранное белье, пошла за мылом… Да никто и не будет задаваться подобными вопросами. А если кому-нибудь более по душе версия самоубийства, то и Бог с ним. Ведь два года, в течение которых страховые компании не выплачивают возмещения, уже прошли…
