Забавно, но даже подобные замечания принимаешь не моргнув глазом. Убеждаешь себя, что у тебя болят зубы, что все происходит так, как если бы они и в самом деле болели. Уже тем вечером, тогда с Мирей… Это было… Боже мой, да ведь это было лишь вчера вечером… Так обман ли это?.. Нет! Все намного сложнее. Становишься другим человеком, перевоплощаешься, как актер. С одной только разницей: как только занавес опускается, актер опять становится самим собой. А вот для… для кое-кого невозможно отличить, где он сам, а где персонаж, которого он играет.
— Послушай, Равинель, что ты скажешь о новой спиннинговой катушке «Ротор»? По-моему, стоящая вещь. Я читал о ней в журнале «Рыбная ловля».
— Да, отличная катушка. Особенно для ловли в море.
Ноябрьское утро. Солнце уже не такое яркое, легкая дымка над мокрыми тротуарами… Время от времени трамвай скрежещет на рельсах на повороте возле кафе. Звук пронзительный, довольно продолжительный, но не противный.
— Как дома? Все в порядке?
— Да вроде бы…
И на этот раз он не соврал. Просто он чувствует совершенное раздвоение личности.
— Ну и жизнь у тебя, — замечает Белей. — Все время в дороге!.. Тебе никогда не приходило в голову заняться парижским районом?
— Нет. Прежде всего, парижский район — это для пожилых коммивояжеров с большим стажем. И потом, здесь у меня оборот намного больше.
— Я вот всегда думаю, — говорит вдруг Тамизье, — почему ты выбрал эту профессию?.. У тебя ведь хорошее образование!
И он принимается объяснять Белею, что у Равинеля квалификация юриста. Ну как растолковать им то, в чем и сам-то не разобрался? Может быть, дело в тяге к воде?
— Что, побаливает? — участливо спрашивает Белей.
— Да, дергает временами…
Тяга к воде… Какая-то поэзия, заключенная в рыболовных снастях, таких красивых, тонких и сложных. Возможно, это чувство осталось у него с детских лет и он до сих пор не может от него избавиться. Да и зачем от него избавляться? Зачем стремиться походить на Белея, торгующего рубашками и галстуками и накачивающегося вином, как только выдастся свободная минутка? Столько людей приковано невидимыми цепями к своему месту! Ну можно ли сказать им, что ты их презираешь, потому что принадлежишь к более высокой расе — расе вечных кочевников, потому что твой товар — это нечто вроде мечты… Ты это чувствуешь, когда раскладываешь перед клиентом крючки, блесны, искусственные мушки — словом, все то, что именуется «приманками». Да, это тоже профессия, не хуже прочих! Но это и не просто профессия. Его работа сродни работе художника или писателя… Это трудно объяснить. Рыбалка — это нечто вроде бегства. Но от кого или от чего? В этом-то и состоит проблема.
