Инга зажмурилась. Это же что-то невозможное! Так нельзя, Патрик! Нельзя!
Делай так еще, пожалуйста…
Патрик: Мой палец скользит вглубь. Ты такая нежная, влажная, горячая. Ты просто течешь от моих прикосновений.
Сейчас она в обморок хлопнется. Точно. Ей что-то сказал Никитин. Она что-то ему утверждающе буркнула.
Инга откинула голову, уставилась в потолок. Повернула голову. У доски распинался Олехнович. Сбоку от него, наклонив голову к телефону и демонстрируя четкий профиль, сидел Мороз. Тоже весь в телефоне. У господина Мороза куча важных дел, он и на совещании решает свои важные вопросы.
Инга опустила взгляд к экрану. И снова провалилась в иную, жаркую реальность.
Патрик: Ты стонешь от моих прикосновений. Другой рукой я накрываю твою грудь и сжимаю сосок прямо через ткань блузки. Сдавливаю его, кручу. Ты стонешь громче.
Господи. Она же сейчас правда начнет стонать. В голос. И плевать на всех.
Патрик: Ты сейчас мокрая, девочка моя? В реале? Течешь?
Ты пошляк, Морская Звезда! Ужасный пошляк, тебе бы порно-рассказы писать.
Инга: Да. Очень.
Патрик: Хочешь меня?
Инга: Умираю как хочу.
Патрик: Дааааа… Представь, как я опрокидываю тебя на спину, отодвигаю в сторону эти мокрые и ненужные трусики и касаюсь тебя языком.
Инга прикусила язык, губу, щеку изнутри. Она не видела уже ничего перед собой — ни комнаты для совещаний, ни серых жалюзи, через которые тускло светило солнце, ни Олехновича у доски. Она видела нарисованную им картину. И умирала от желания почувствовать его язык там.
Патрик: Мой язык скользит по твоим складкам. Обводит их все одну за одной. А потом… потом…
Ей кажется, что она сейчас умрет. Потому что воздух перестает поступать в легкие. А Патрик перестает писать.
У доски Олехнович о чем-то разговаривает с Морозом. У Мороза голос совсем хриплый, он постоянно прокашливается. Заморозился сам от своей фамилии.
А Патрик молчит. Что же там потом?!
Рядом в дискуссию включается Никитин, орет прямо под ухо. Да чтоб вас!
Инга: А я рукой трогаю тебя прямо через ткань брюк. Ты горячий и твердый. И ты очень хочешь, чтобы я расстегнула тебе ширинку. Твоя плоть просится мне в руки. И в рот.
— Вот и «Ди-Диджитал» придерживаются этой точки зрения, да?
А?! Что?!
— Что скажете, Инга Михайловна? — это Мороз. Он сегодня говорит каким-то чужим, не своим голосом. Из-за простуды, наверное.
Что я скажу?! Да откуда я знаю, про что вы тут говорите?! У меня там в телефоне мужчина с расстегнутой ширинкой и шустрым языком. Отстаньте, ради бога!
