Осенью 1608 г. автор Дневника был освобожден из плена, побывал в лагерях приверженцев самозванца у Троицы и в Тушине, о которых оставил весьма ценные свидетельства, и в начале 1609 г. покинул Россию
[159].
В литературе бытует мнение, что Дневник после его написания не подвергался литературной переработке[160]. Реалии текста не подтверждают этого вывода. В записи за 18 ноября 1608 г. говорится: «Но здесь об этом не упоминаю, потому что есть достоверные дневники, где все расписано по времени»[161]. Между записями за 26 и 27 марта 1607 г. имеется замечание: «Немало обрадовало нас это послание, но когда в дальнейшем ничего не последовало, и радость со временем прошла»[162]. «Досаждали нам также суровые морозы, лютые — почти всю зиму…»[163]. Помимо этого в Дневнике то и дело встречаются сообщения, начинающиеся со слов «В те дни…», «В то время.», «Тем временем.»[164]. Указанные замечания явно внесены в текст позже поденных записей и свидетельствуют о литературной обработке текста Дневника по возвращении на родину, которая, однако, не была радикальной и носила в основном уточняющий характер.
Источниковедческий анализ Дневника показывает, что памятник содержит ценную информацию, которую можно использовать как «ариаднову» нить для уточнения хронологии и выяснения деталей многих событий 1606–1608 гг., а также проследить изменения в умонастроениях людей того времени.
«История Дмитрия Московского и Марины Мнишек, дочери Сендомирского воеводы, царицы Московской» сразу же привлекла внимание исследователей, т. к. автором сочинения долгое время считался весьма осведомленный дворецкий Мнишков — Мартин Стадницкий[165]. Польский исследователь В. Кетжинский уточнил эту гипотезу, придя к выводу, что сочинение является компиляцией 60-х годов XVII в., в которой использованы Дневник М. Мнишек и, возможно, записки М. Стадницкого[166]. Рассказывая о злоключениях Марины Мнишек, у которой «жажда власти и мести была сильнее стыда и честности» и чья судьба «стала для всех предостережением», автор допустил много неточностей, которые показывают, что он никогда не был в Тушине и черпал свою информацию из вторых рук. К примеру, он утверждает, что М. Мнишек и ее отец выехали из Москвы и прибыли в Тушино в 1608 г. разными путями и что во время распада Тушинского лагеря И. Заруцкий будто бы увел казаков в Калугу и т. д. Яна Сапегу автор повествования называет то литовским гетманом, то сыном литовского гетмана, первую осаду Москвы Лжедмитрием II путает со второй
