Чего я бегу впереди паровоза? И какое мне дело до убитой части?
Аниськин тщательно ощупывал кроликовскую куртку, пока хозяин продолжал балдеть на диване, пуская под нос пузыри через ротовое отверстие. Делом человек занимался, а не витал в философских сферах, как некоторые. Имеется в виду Аниськин. Впрочем… Кролик тоже не скучал.
– Ты что у него ищешь? Ведь нашлась уже тетрадь!
Бывший мент выразительно глянул в мою сторону. Кажется, я опять где-то тупану́л.
– Вот это, например.
Он ловко бросил в мою сторону бумажный пакетик.
Я не поймал. Поднял с пола.
– А что это?
– А ты разверни. Только не просыпь, ловкий ты наш.
Какие-то кристаллы, похожие на канифоль. Только… почему-то грязно-бирюзового цвета.
– Наркотики, что ли?
– Винт.
– Что?
– Первитин. Они его еще дурбазолом кличут. Марцефалом еще…
– Ничего себе! А ты… в теме.
Он горько посмотрел на меня.
– Пришлось…
– Извини, друг. Слушай, а где они эту дрянь берут?
– Варят.
– Как это?
– Капли знаешь от бронхиальной астмы – «солутан»? Чешские.
– Э-э… нет, наверное.
– Из них химичат, – рассказывая, Аниськин продолжал споро ощупывать полуживого наркошу. – С йодом мешают и что-то там еще: марганцовка, ацетон, уксус. У каждого придурка своя формула. Недавно стали отечественные капли скупать. От насморка – эфедрон. Массово тянут. Уже всё, в аптеках не купишь. Насморком лучше не болеть: все капли пошли на резину.
– Какую резину?
– Такую же, как и дурбазол. Шифруются они так. Резина, мулька, болтушка, скорость, порох – как ни назови: дурь, одним словом.
– Так этот… Кролик… тоже варил… э-э, как его… винт? Дурбазол?
Аниськин перестал обыскивать тело и шагнул к окну, что-то рассматривая на свету.
– Что ты говоришь?.. А! Да нет… Сам он не варил. Мозгов не хватит. Образования. И оборудования… тоже.
– А кто тогда?
Он повернулся ко мне и показал сильно измятый тетрадный листок, растянув его двумя руками.
– Что видишь?
– Вензель какой-то. «К» и «Т», кажется. Переплетенные буквы. Красиво так… как граффити.
– Чего? Как что?
– Не бери в голову.
– Тебе в этой мазне ничего не кажется странным?
– Ну… вроде как лепестками нарисовано… кусками.
– Трафаретом!
– Что это значит?
– Если «лепестки», как ты назвал, вырезать лезвием, листок не развалится. Прикладываешь его к любой поверхности и шлепаешь поролоном краску…
– Да понял я, понял. Не тупой…
– Не тупой?
– Да пошел ты! А что буквы означают? «КТ»?
– «Кооператив трафаретчиков».
– А что это знач…
Я не закончил.
Потому что Кролик, только что валявшийся на диване беспомощной рухлядью, вдруг резко вернулся к жизни, дико зарычал и, словно чертик из табакерки, вскочил на свои голые ноги, бешено озираясь вокруг. А в следующую секунду он бросился на Аниськина.
