Феликс сел на свободное место в пятом ряду, оказавшись почти за спиной господина, и приготовился слушать органную музыку.
Концерт шёл полтора часа и завершился двадцатиминутной речью пастора. Феликс уже стал поглядывать на часы, как пастор наконец-то всех благословил и отпустил с миром. Многие не торопились уходить, остались поговорить с пастором, но господин в лайковых перчатках вышел одним из первых.
Его «Фольксваген» стоял в десятке метров от церкви. Не ёжась под дождём и снегом в одном пиджаке, не склоняя головы под порывами ветра, он подошёл к машине, ответил на телефонный звонок, после открыл дверцу и сел в салон. Прежде чем взяться за руль, господин снял перчатки. И Феликс увидел его руки.
«Фольксваген» отъехал от церкви святой Екатерины. Соблюдая приличную дистанцию, за ним последовала чёрная «Тойота».
Проживал Отто Францевич в четырёх кварталах от церкви, в восьмиэтажном доме прошлого века постройки. Это было немного странно. Насколько Феликс знал алхимиков, те предпочитали селиться обособленно и уединённо, а тут уже второй, да ещё и практикующий, обитали в многоквартирных домах с десятками соседей.
Понаблюдав из машины, к какому подъезду подошёл седовласый господин, что за цифры он набрал на домофоне, отчего-то не воспользовавшись ключом, в какой квартире третьего этажа возник за шторами его долговязый силуэт, Феликс включил зажигание и выехал со двора.
Теперь его путь лежал за город, в Красное село. По дороге он набрал Родиона Яковлевича.
– Только освободился, – сказал Феликс, – еду к тебе. Надеюсь добраться меньше чем за час.
– Хорошо, хорошо, жду. Калитка будет открыта.
В Красное село Феликс приехал даже раньше, чем рассчитывал. Снова не горело ни единого фонаря на улочках частного сектора, только изредка – лампочки на участках.
В окнах первого этажа дома за металлическим забором виднелся свет. Калитка была открыта. Феликс зашёл на участок. Входная дверь тоже оказалась не заперта. Переступив порог, он окликнул хозяина, но тот не ответил. Пройдя прихожую, гость замер на пороге комнаты. На столе стояла бутылка вина с двумя бокалами, в камине потрескивали поленья, а Родион Яковлевич лежал на полу лицом вниз. Вокруг его головы растеклась лужа крови, рядом валялись осколки мраморной шкатулки. Удар по затылку был нанесён с такой силой, что выточенная из цельного куска камня шкатулка разлетелась на куски. Не было никакой надежды на то, что Родион Яковлевич ещё жив, но Феликс всё же подошёл, склонился над неподвижным телом и коснулся пальцами шеи. Пульс не прощупывался, кровь продолжала вытекать из пробитой головы, значит, удар был нанесён совсем недавно, буквально перед самым приходом Феликса. Кровь алхимика источала сильный мускусный запах с горьковатой травяной примесью и, сворачиваясь, начинала кристаллизироваться.
