– Так мало ли с какого севера эти пчелы.
– Кинжал был украден из Питерского музея, скорее всего, именно для этого ритуального убийства.
– А… Это меняет дело. Знаешь что, Феликс, дай мне день – другой поразмыслить, кое с кем поговорить – глядишь, что-то да отыщется. Ты надолго приехал?
– Во времени не ограничен, но не хотелось бы задерживаться.
– Я понял, постараюсь поскорее. Давай-ка ещё по глоточку.
Они выпили вина, и Феликс спросил:
– Ты от дел давно отошёл, это мне известно. Но проживает ли сейчас кто-нибудь из практикующих алхимиков в Питере и области?
– Троих знаю, – кивнул Родион Яковлевич. – За последние лет семьдесят не прибавилось – не убавилось. Один ученик мой, Чернышев Артур, замдиректором начальника НИИ прикладной химии работает, всё хочет алхимию с наукой соединить. Живёт на Лесном проспекте, рядом с Финляндским вокзалом. – И Родион назвал адрес. – Навести его, пообщайтесь. Он толковый парень, возможно, окажется полезным. А двое других почти одновременно с разных мест к нам перебрались. Не особо мы дружбу водим, привыкли за годы свои долгие особняком держаться. Так, порой встречаемся по незначительным поводам.
– Как звать, где найти?
– Адресов домашних не знаю, но наслышан, что Вениамин Карлович каждый день обедает в ресторане на крыше отеля «Терраса», что у Казанского собора, а Отто Францевич не пропускает концерты органной музыки в евангелической церкви святой Екатерины.
– Как их узнать?
– Очень просто. – Лицо Родиона Яковлевича озарилось мягкой улыбкой. – Так же, как и мы, алхимики, узнаем друг друга – по алхимическим ожогам.
И он поднял руки. На ладонях и на тыльной стороне кистей виднелись бледные сизые пятна и россыпи точек чуть потемнее, словно на кожу брызнули краской.
– Ещё по глоточку?
– С удовольствием.
Они пригубили вина, и Феликс сказал:
– Хотелось бы остаться подольше, но меня такси ждёт, должен ехать.
– Конечно-конечно, – Родион Яковлевич поспешно встал из-за стола, – поезжай. Телефон-то у тебя прежний?
– Да.
– Позвоню сразу, как только что-то выясню.
Хозяин проводил гостя до калитки, дождался, пока тот сядет в машину, и помахал рукой на прощание.
В гостиницу Феликс вернулся в одиннадцатом часу. Сотрудники его сидели по комнатам, и беспокоить их он не стал. Зайдя в номер, Феликс обнаружил на кровати свою одежду, чистую, аккуратно сложенную и упакованную в целлофан.
Переложив пакеты на кресло, Феликс разделся, набросил на плечи гостиничный банный халат и достал из холодильника стеклянную бутылку с коктейлем из кокосового молока и вина. Наполнив стакан почти до краёв, он подошёл к окну. Снова моросил дождь, размывая за стеклом Исаакиевский купол. Фонари, автомобильные фары – все огни казались световыми хризантемами с растрёпанными лепестками. Феликс смотрел на улицы, асфальтированные дороги и видел проносящиеся по булыжной кладке элегантные экипажи и пролётки с промокшими лошадьми и сутулыми извозчиками.
