– Запускай шар, – напомнил сыщик карлику и рванул на себя хлипкую дверь с дребезжащей оковкой.
Он оказался в полутемном клетушке, где в углу догнивали брошенные скорняжные обрезки. Быстро пересек комнату, толкнул следующую дверь, которая с душераздирающим скрипом взвизгнула ржавыми петлями. Отбросил рукой черную ткань, закрывающую дверной проем, и понял, что Бабошки стоили своих денег.
По центральному цеху мастерской, среди заскорузлых шкур, болтающихся на ржавых цепях, среди растяжных веревок и разделочных рам, сшибая пыль с трухлявой мебели и врезаясь в поломанные верстаки, затравлено носились люди в коричневых балахонах. Бабошки, словно охотящиеся на рыб медведи, методично вылавливали их по одному и короткими ударами дубинок отправляли на пол. Стоял испуганный ор и сопение.
Прямо в центре цеха громоздилась странная конструкция. В чане бурлил, лопаясь тугими пузырями, зеленоватый кисель. Нечто похожее филеру приходилось видеть в химической лаборатории одного естествоиспытателя, увлекающегося поисками философского камня. Как и в прошлый раз, сыщику было сложно понять устройство и принцип работы агрегата. Тут был высокий котел с непонятными символами по ободу, под которым горели газовые горелки. Было хитросплетение медных трубок, переходящих в фильтры и реторты. Были лежащие в ряд инструменты из анатомического театра, пучки трав и части тел лягушек и птиц. Тут же, в тени откинутого полога, находился самый настоящий гроб, в котором, пыхтя паром и демонстрируя двигающиеся шестеренки через бесстыдную дыру в распахнутой груди, стояла нагая механическая кукла женской внешности.
Голем со стеклянными глазами и париком на металлической голове.
По другую сторону конструкции, на широком разделочном доске, под жуткой системой из крюков и медицинских игл, лежала пристегнутая ремнями девушка. Ее стройную фигуру, с упругими бедрами, узкой талией и высокой грудью, не могло скрыть цветастое платье с обилием рюшек и воланов. На ногах и запястьях девушки виднелись многочисленные браслеты, которые должны были позвякивать при ходьбе. На миловидном лице с задорно вздернутым носиком двумя синими омутами выделялись крупные глаза, длинные остроконечные уши без мочек зарывались в густые русые волосы, уложенные по последней виларской моде.
И под всем этим, на полу, мелом были начертаны круги и звезды, столь любимыми мистиками всех мастей.
– Я уже заждалась, дорогой Иван, – с укоризной сказала подходящему филеру девушка. – А то, как бы не успели?
