– Путь не близкий! – прокричала донтка ей в самое ухо. – Так что можешь пока отдохнуть-поспать!
Алиса так и не поняла, издевается Дишелл или говорит серьезно.
Сшикшонг ловко объезжал ямы и кочки, мотоцикл ревел, вздымая клубы пыли, но платок отлично защищал нос и рот. А вот глазам доставалось: встречный воздух то и дело приносил мелкие частицы, приходилось щуриться, а на особо пыльных участках прижимать подбородок к груди и зажмуриваться.
Хотя зажмуривалась Алиса скорее от страха. Едва ли они ехали со скоростью большей сорока километров в час, но тело напряглось, приготовившись к неминуемому удару. Пальцы до боли сжимали деревянную сидушку, а челюсть сводило от напряжения.
– Да расслабься ты! – проорала Дишелл. – Оторвешь сиденье – папа тебя убьёт-прикончит!
Она, похоже, веселилась от души, тогда как Алиса удовольствия от поездки не получала: сквозь платок сложно было дышать, ткань сделалась мокрой, тяжелой, но это всяко лучше, чем глотать пыль. Глаза слезились, челюсть ныла и по непонятной причине болели ступни.
– Чтобы вывалиться, надо постараться! – продолжала комментировать Дишелл.
Алиса понимала, что донтка права. Падать особо некуда: впереди – Сшикшонг, позади – его бойкая дочка. Улететь вправо или влево не получится, разве только если мотоцикл ляжет горизонтально, но для этого и скорость должна быть повыше, и повороты покруче. Если же чудо-транспорт потеряет равновесие и упадет на очередной кочке, деревянное сиденье не поможет. Но Алиса не могла его отпустить, это была мнимая, но опора. Да и потом, ей что, как Дишелл, беспечно махать руками?
– Это дом Ки́шлуда, он фрукты выращивает для коротышей! – кричала донтка, тыча пальцем вправо.
Сшикшонг что-то негромко проворчал и Дишелл поправилась:
– Для донтокчан.
Алиса поражалась, как при таком рёве двигателя донтка слышит отца. Дишелл тем временем указывала влево:
– А там Шши́нкор живет, мы с ним на заводе работаем.
Алиса водила глазами из стороны в сторону, не решаясь повернуть голову. Ей казалось, что от малейшего движения мотоцикл упадёт. А потому она мысленно призывала Дишелл: «Прекрати вертеться!» Но вслух ничего сказать не могла, для этого пришлось бы разжать зубы.
Темнота стояла кромешная, фара освещала лишь небольшое пятно дороги, уличных фонарей здесь, похоже, не изобрели, а окна домов лишь изредка светились. Видимо, донты уже спали.
– Все на работе! – Дишелл будто её мысли прочитала. – Гасят Долг.
«На работе? – мысленно переспросила Алиса. – Донты ведут ночной образ жизни?» Что ж, при такой жаре это более чем разумно.
