Адриано не знал, что ответить. Знал только, что чувствует подъем, возбуждение, и не уверен, хочется ли ему сейчас взять в руки меч или перо и чернила, чтобы записать те слова, которые начинают рождаться внутри.
– Что случится, как ты считаешь? – спросил он с почтительностью, которая поразила бы его друзей.
– Не знаю, – откровенно ответил его собеседник. – Но у меня крепнет подозрение, что в этом году на Празднике Виноградной Лозы может начаться нечто такое, чего никто из нас не ожидает.
На мгновение показалось, будто он хотел прибавить что-то еще, но промолчал.
Вместо этого он встал и со звоном бросил на столик горсть монет в уплату за кав.
– Мне надо идти. Время репетировать: я выступаю с труппой, с которой никогда прежде не играл. Прошлогодняя чума выкосила многих странствующих музыкантов, так что я на время избавился от коз.
Он ухмыльнулся, затем бросил взгляд на доску для записи пари на стене.
– Скажи своим друзьям, что через три дня я вернусь сюда до захода солнца, чтобы решить дело с поэтическими соболезнованиями Кьяры. А пока прощай.
– Прощай, – задумчиво ответил Адриано, провожая взглядом покидающего опустевший зал музыканта.
Хозяин и его жена собирали кружки и стаканы, вытирали столы и скамейки. Адриано знаком попросил последнюю кружку. Через минуту, потягивая кав – на этот раз без спиртного, чтобы прояснилось в голове, – он вспомнил, что забыл спросить имя музыканта.
В тот день Дэвину не везло.
К своим девятнадцати годам он почти совсем смирился с маленьким ростом и мальчишеским бледным лицом, которыми словно в насмешку одарили его боги Триады. Уже много лет прошло с тех пор, как он бросил привычку висеть вниз головой на ветвях деревьев в лесу возле их фермы в Азоли, пытаясь хоть немного прибавить себе рост.
Прекрасная память всегда была предметом его гордости и источником радости, но многие воспоминания не приносили ни того, ни другого. Он бы с удовольствием забыл тот день, когда близнецы, возвращавшиеся с охоты со связкой дичи, застали его висящим на дереве вниз головой. Даже шесть лет спустя его мучило то, что его обычно туповатые братья сразу же догадались, чего он пытался добиться.
– Мы тебе поможем, малыш! – весело воскликнул Повар.
И прежде чем Дэвин успел выпрямиться и отползти подальше, Нико ухватил его за руки, а Повар за ноги, и крепкие близнецы начали перетягивать брата между собой, добродушно хохоча. Помимо прочего, им доставляло громадное наслаждение слушать не по годам изощренную ругань Дэвина.
