— Древнеримскую богиню Юстицию. Она соответствовала древнегреческой Фемиде, но все-таки была несколько иной. Именно ее изображали с мечом, а уж позднее с оголенной грудью, а главное с повязкой на глазах. Повязка — беспристрастность, а меч — карающая рука закона. Заметил разницу?
— То есть одна следила за справедливостью, а вторая за соблюдением закона?
— Точно. Именно поэтому в помощь Юстиции древние римляне придумали ей подружку — Эквитас, которая и являлась богиней справедливости. Наша же правовая система служит суррогату: когда удобно ссылается на требования закона и только закона, а когда закон не позволяет добиться своей цели — на справедливость. Яркий пример — судья Сергеев и прокурор Мамонтов, оба прекрасно видели, что доказательства не позволяют осудить Степана по закону, но это не помешало отправить его в тюрьму, так как система позволила руководствоваться принципом справедливости (их пониманию справедливости). Справедливость и закон никогда тождественными не будут.
— Почему?
— Потому что закон всегда кого-либо ущемляет: либо большинство, против которого, он принят, либо меньшинство, когда он по каким-то причинам действует против них. Закон создают люди и только люди, и всегда в своих интересах. Один Семёнов пытался служить только закону, но и он его нарушил, хотя не из-за того, что болел за справедливость, а из-за того, что закон позволяет обойти самого себя.
— Причём тут вся эта философия? Как она относится к нашему делу?
— Очень даже относиться. Ответь: кого убил Фёдоров-младший?
— Костомарова.
— А он такой?
— Наркодилер.
— То есть убийца, жестокий, целеустремлённый. Он — человек, на руках которого крови больше, чем у некоторых маньяков. Почему он оставался на свободе? — задал я вопрос и тут же ответил на него. — А потому что он умён, и у него были хорошие покровители. Это по закону?
— Конечно, нет.
— С моей точки зрения, справедливо, что он мёртв и жизнь его была прервана преждевременно.
— Но это незаконно!!! — повысил голос Самсонов.
— Ага. По твоему закону, Фёдоров получил бы «хороший» срок. Понятно, что, совершая убийство, он не думал о благополучии других людей. По сути, Степан, не смотря на его «мелкий» мотив, личную причину для того, чтобы воткнуть нож в человека, купающегося в крови и людских несчастьях, он — орудие. — спокойно ответил я. — Это справедливо. И я пальцем о палец не ударю, чтобы он оказался в тюрьме.
— То есть ты уничтожил доказательства?
— Нет, и не собираюсь делать это.
