Я поморщился от дружеского хлопка и процедил сквозь зубы:
— Как-нибудь сам разберусь, как мне выглядеть.
После общения с Громом настроение ушло куда-то на уровень сточной канавы. За прошедшие полгода я мог несколько раз покинуть Лорнак и обосноваться в каком-нибудь мелком городишке на юге, мог согласиться на предложение комиссара Лейка, но ни того, ни другого в итоге не сделал. Научиться академически распознавать ложь по лицу невозможно, для этого необходимо оказаться в ситуации на грани жизни и смерти. Испугаться до колик, убедиться, что вопрос выживания зависит от того, насколько хорошо ты разбираешь оттенки эмоций. Причём мало того, чтобы это ситуация была разовой, нужно постоянно жить в стрессе, чтобы адреналин хлестал по щекам, не давал спать, отбивал аппетит, заставлял дрожать всем телом, будто ты употребил слишком много ведьминского порошка.
Как верно отметила Джейн, моё прошлое, которое я так ненавижу, сделало меня тем гением, каким считает общество.
«Я не знаю, как ты получил эти рубцы, но они сделали тебя таким, кто ты есть».
Джейн, моя Джейн… точнее, не моя. Пожалуй, одно лишь это имя заставило меня остаться в Лорнаке. Я не мог потерять последнюю частичку этой девушки. Одна мысль, что она живёт в том же городе, что и я, хоть как-то примиряла меня с моим жалким существованием.
Я произношу имя «Джейн» и вспоминаю нашу первую встречу. Её тонкую фигурку, которая напомнила мне промокшего нахохлившегося воробушка, пронзительные серо-голубые глаза и неприкрытое негодование, застывшее на лице, когда она увидела меня с ночной феей в обнимку. Тогда я подумал, что она такая же, как и все леди из высшего общества: холодная, чопорная и насквозь лживая в своём стремлении казаться идеальной.
Я мягко тяну «е» в имени «Дже-е-нни», и в голове возникают совершенно другие воспоминания. Как девушка вместо того, чтобы бежать из таверны, когда нагрянули жандармы, бросилась ко мне. Как, не задумавшись ни на миг, вложила остатки своих сил, чтобы вылечить язвительного сыщика в каменном мешке. Как до последнего искренне верила в лучшие качества своей подруги Милинды. В общем-то, эта солнечная колайри во всех видела лишь лучшие стороны. Ни разу не упрекнула своих приёмных родителей за то, что они пытались сделать из неё другого человека, с любовью отзывалась о Глокшире, подружилась с Берни и Мэтью. Она до последнего верила даже в меня, пока я сам своими ногами не растоптал всё, что нас связывало.
