Первой мне встретилась Ньетэ. Она подскочила ко мне несколькими беззвучными прыжками и едва не сбила с ног — так велика была ее радость. Она отощала. Кости плачевно выпирали из-под шкуры, и две черные линии, что шли от глаз к углам пасти, казались скорбными морщинами.
— Ньетэ!
Я узнал голос Мириам и замер, не решаясь двинуться вперед. И уже готовил извинения. Раздались ее шаги по гравию. Заговорю ли я с ней об Элиане? Неужели не удержусь от искушения рассказать ей все? Она появилась из-за угла дома и застыла на месте. Я сделал навстречу несколько неверных шагов. Гордая Мириам была так потрясена, что вынуждена была опереться о стену. У меня дрожали колени. То, что я ощущал, было страшнее голода и жажды, и когда я прижал ее к себе, то подумал, что того и гляди рухну. Что-то паническое притянуло нас друг к другу. Мы закрыли глаза. Каждый вернул себе выпущенную из рук добычу. Я первый попытался высвободиться.
— Нас могут увидеть!
— А мне плевать, — заявила Мириам.
Мгновение спустя она спросила:
— Почему ты так поступил?
— Я был занят. В эту пору у меня всегда работы по горло.
— Нет. Тут что-то другое… Ты рассердился?
— Ну и не без этого, конечно.
Она взяла меня за руку и повела в дом. Она почти бежала. Ногой захлопнула за нами дверь комнаты, сбросила на стул халат. Я вновь обрел свою дикарку, чья искренность опрокидывала все мои рассуждения и перечеркивала все обеты. Я тоже сорвал с себя одежду. Меня сжигал ее пыл. Я был готов выпрыгнуть из своей шкуры. Мы ринулись на поиски чего-то гораздо более важного, чем удовольствие, и это неудержимое стремление не позволяло нам откликаться на мольбы о пощаде. Но вот демоны наконец покинули нас, и мы обмякли, обескровленные, опустошенные, словно из нас только что изгнали бесов. До чего же мы были безумны, веря, будто любовь может избавить нас от наших проблем.
— Франсуа… — прошептала она. — Не оставляй меня больше так надолго одну… Знаешь, я ведь способна возненавидеть тебя.
— Уверяю тебя…
— Твои доводы мне известны. Но ты тут… Я не хочу, чтобы мы заспорили… сейчас.
Она вдруг рассмеялась — до того беззаботно, что все мои страхи рассеялись. Мы снова стали юными любовниками, обретающими радость ласк после бурного излияния страстей.
— Я ждала тебя каждый Божий день, — сказала Мириам. — Запрещала себе выходить из дому при отливе. Жила взаперти, как монашенка. Даже по ночам надеялась, что ты вот-вот приедешь.
— Ты работала?
Она повернулась ко мне; ее глаза были так близко, что внушали легкий ужас.
