Мне захотелось пожать плечами: Марселину мне трудно было представить в подобной роли. Уж я-то знал ее лучше, чем он!
— Он просил тебя отремонтировать стену, — продолжал он. — Кстати, мы как раз сюда подошли.
Стена парка, подточенная временем, обрушилась на участке в два десятка метров; в проломе виднелось заброшенное строение — флигель, в котором когда-то жили сторожа. Сен-Тьерри стал перебираться через обломки стены. Я не без труда последовал за ним.
— Эге, — заметил он, — да ты на ногах не держишься.
— Подошвы резиновые, скользят, — объяснил я.
Но он, вновь погрузившись в свои заботы, уже не обращал на меня внимания.
— Эта стена, — сказал он, — предназначена для того, чтобы охранять частную жизнь хозяина от посягательств. Позволять кому угодно проникать в парк — мальчишкам, животным или бродягам — это все равно что впускать всех желающих в собственную спальню. В конце концов состояние разойдется на всякую ерунду, и это в то время, когда мне позарез нужны наличные… Дикость какая-то!
— Однако…
— Нет. Никаких «однако». Конечно, ты за это ухватишься. Ты рад будешь восстановить эту ограду. Ну, а я хочу порушить все к чертовой матери, понимаешь? Все. Не только стену, но и эту развалюху вместе с деревьями — все, что рассыпается от старости. И все загнать. Муниципалитет давно уже ищет место под общественный парк. Что ж, вот оно! Да ты сам погляди, старина… Этот флигель — он точь-в-точь как замок». рассыпается, куда ни ткни… Ты когда-нибудь заходил сюда?.. Милости прошу.
Он пнул ногой дверь, и та распахнулась.
— Входи! Я посвечу.
Луч фонаря выхватил из темноты покрытый пылью пол, какую-то дряхлую мебель. С наших одежд стекала вода. Сен-Тьерри топнул ногой.
— Все насквозь сгнило! Топни я посильнее, мы провалились бы в подвал. Скажи честно, стоит ли это ремонтировать?
Фонарь потух, и Сен-Тьерри будто исчез. Только слышно было, как поскрипывает одряхлевшее сооружение да шумит ветер в кронах.
— Итак, — вновь заговорил он, — вот чего я жду от тебя… Когда увидишься с моим отцом, обещай ему все, чего он ни пожелает, но тяни резину… Думаю, это будет не так уж трудно… Разумеется, врач не может сказать мне: «Он умрет в такой-то день». Но долго он не протянет. А там уже я буду решать. Никто еще не знает, что я намерен делать. Даже Марселина.
— А Симон?
— Симон тоже. Я не собираюсь отчитываться перед шурином. Симон всего лишь мой служащий.
Теперь Сен-Тьерри отдавал распоряжения. Он был хозяином. Но у меня не было желания выказывать полную покорность.
