За спиной раздался шорох, пуская моё дрожащее сердце вскачь. Я развернулась, утыкаясь взглядом в мощный торс мужа. Грудь мужчины мерно понималась, взывая у меня желание сглотнуть. Потому что горло сдавил спазм, как только я поняла, что кайген начал раздеваться.
На пол упали его кожаные наручи и пояс. Их глухой стук о деревянную поверхность отдался болью у меня в затылке, и я отступила к стене, ища в ней опоры для своего парализованного безысходностью тела.
Мужчина, не сводя с меня пылающих синим огнём глаз, неспешно расшнуровал свою кожаную безрукавку, небрежно швырнув её на прикроватный сундук, а потом, закинув за голову руки, одним рывком стянул с себя стёганку, оставшись в длинной льняной рубахе, в распахнутом вороте которой виднелось странное ожерелье. Двойной ряд тонких кожаных жгутов украшали круглые серебряные медальоны, с совершенно непонятным изображением на потемневшей от времени поверхности. Они перемежёвывались с бронзовыми и золотыми чернёными бусинами, разновеликими клыками каких-то животных, а в самом центре дикой композиции висел птичий череп - небольшой, отполированный до белизны и нанизанный на шнурок сквозь круглые провалы пустых глазниц.
Кайген замер, поймав в капкан своего взгляда испуганный мой и, стремительно сдёрнув с себя рубаху, сделал мне навстречу шаг.
Если бы можно было переключить своё внимание на что-то другое и отвлечься... Но муж занимал собой всё пространство, и я, как парализованная, безмолвно следила за игрой упругих мышц на его большом, жёстком теле, пока он неотвратимо приближался ко мне.
Без одежды он выглядел ещё мощнее. Ужаснее. Бугристые плечи и руки, перевитые лентами сухожилий и вен, казались нечеловеческими. Не может быть обычный мужчина таким... Словно на нём не было ни одного уязвимого и слабого места. Грудь и живот, как каменная броня, шея, будто ствол дерева, а взгляд... От него у меня по хребту ползли ледяные мурашки и холодело в груди.
Между мной и мужем осталось расстояние в один шаг.
Он протянул ко мне руки, и сердце ухнуло, падая в пульсирующую пустоту желудка. Панический ужас сковал моё тело, и, глядя на полуголого варвара, по- прежнему разглядывающего меня пристально и хмуро, я мысленно повторяла себе, что не заплачу и не закричу ни при каких обстоятельствах, чтобы он со мной ни сделал.
И всё же сдержать вскрик я не смогла, когда он, ухватившись за ворот моего платья, одним движением разорвал его вместе с нательной рубахой практически до подола.
