Слова её ударили по мне, как железное било по колоколу, и в голове оглушительно звенело.
Будто не своими глазами я отрешённо наблюдала за тем, как Эуреза передаёт мою руку синеглазому демону и она тонет в его огромной ладони - грубой, мозолистой, шершавой и обветренной, как у простолюдина.
От прикосновения к кайгену меня будто разрядом прошило. Тупо заныли все шрамы на теле.
Навязанный мне королевой жених внезапно сделал движение другой рукой, и как-то раздражённо и небрежно надел мне на безымянный палец кольцо с квадратным синим камнем. Слишком массивное для моих тонких рук и какое-то совершенно не женское. А без бархатных перчаток, скрывающих шрамы на моих пальцах, оно оказалось бы ещё и большим. Такое чувство, что здоровяк был не готов к помолвке, а перстень просто стянул со своего мизинца либо вовсе у кого-то одолжил.
Кайген отступил от меня так резко, как будто пытался удрать. И не пребывай я в шоковом состоянии, ещё бы и посмеялась над тем, что свирепый дикарь шарахнулся от меня как от чумной.
Но сейчас мне было совершенно не до смеха. Парализованный внезапным моральным ударом, разум начинал медленно приходить в себя, обрисовывая перспективы моего дальнейшего существования, одну ужаснее другой.
Сквозь толстую вату оцепенения пробивались обращённые к Горду Четвёртому и его племяннику какие-то слова Эурезы, но я не могла разобрать ни одного из них. Я отказывалась верить, что это происходит со мной! Мне казалось, если я сейчас закрою, а потом открою глаза, исчезнут и кайгены, и взирающий на меня с жалостью двор, и подарившая меня врагу королева.
Я, наверное, что-то прослушала, потому что когда вынырнула из пучины засасывающих меня мыслей и эмоций, тронный зал начали покидать его посетители.
Кайгены выходили в одни двери, эринейцы в другие, а мы с королевой так и стояли посреди зала, как две радушные хозяйки, выпроваживающие дорогих гостей.
Притворство... Одно сплошное притворство...
Когда стихли последние шаги, Эуреза коротко кивнула канцлеру и своим советникам. Верным подданным не нужны были её слова, они всегда понимали королеву с полужеста. И я понимала... К сожалению.
Она хотела остаться со мной наедине. Я точно знаю, зачем. Только сил слушать её доводы и оправдания у меня больше не было. Душила обида. Жгучая и горькая.
Я ведь жизнь за неё готова была отдать!
Лучше бы я с честью умерла в бою, чем жить дальше, зная, что каждый следующий день будет хуже предыдущего.
