Поскольку эти эксперименты оплачиваются государством, нет необходимости пояснять, что не существует закона, который запрещал бы их проводить. Есть законы, запрещающие обычным людям забивать собак до смерти, но американские ученые могут безнаказанно совершать подобные вещи, и никто не будет проверять, приводят ли их действия к каким-то открытиям (что отличало бы их от банальных побоев). Причина в том, что статус и влияние научного сообщества, поддерживаемого из собственных интересов различными группами (в том числе и теми, кто выращивает животных для продажи лабораториям), успешно сдерживают любые попытки установить правовой контроль.
Роберт Уайт из Кливлендской городской больницы общего профиля – экспериментатор, специализирующийся на трансплантации голов обезьян. Он поддерживает жизнь голов животных в специальном растворе после их полного отделения от тела. Это идеальный пример ученого, который считает лабораторных животных инструментом для исследований. Он и сам говорил, что главная цель его работы по отсечению голов обезьянам – «создать живой лабораторный инструмент» для изучения мозга. Журналист, которому он в этом признался, описал визит в лабораторию Уайта как «редкую и леденящую душу возможность заглянуть в холодный и равнодушный мир ученого, где жизнь животного не обладает никакой ценностью и служит лишь целям экспериментов»[124].
По мнению Уайта, «включение животных в нашу этическую систему бессмысленно с философской точки зрения и невозможно с точки зрения практики»[125]. Иными словами, Уайт считает, что не связан в работе с животными никакими этическими ограничениями. Так что нас не должно удивлять, что другой журналист, бравший интервью у Уайта, пишет: «Его раздражают правила, установленные руководством больницы и страховыми компаниями. Он называет себя элитистом и считает, что врачами должны руководить только врачи»[126].
Еще один активный враг госрегулирования в этой сфере – нобелевский лауреат Дэвид Балтимор, профессор Массачусетского технологического института. В своем недавнем выступлении на национальном совещании Американской ассоциации содействия развитию науки он говорил о долгих часах, которые он и его коллеги потратили на борьбу против регулирования их работы[127]. Причина такого неприятия ограничений стала понятна несколькими годами ранее, когда он выступил в одной телепередаче с философом из Гарварда Робертом Нозиком и другими учеными. Нозик спросил у исследователей, рассматривался ли когда-либо тот факт, что в ходе эксперимента будут убиты сотни животных, как повод не проводить такой эксперимент. Один из ученых ответил: «Насколько я знаю, нет». Нозик уточнил вопрос: «То есть жизни животных не принимаются в расчет?» Ученый ответил вопросом на вопрос: «А зачем?» Тут вмешался Балтимор и сказал, что не считает, что эксперименты на животных вообще вызывают какие-то моральные проблемы
