Большинство человеческих существ – видисты. В следующих главах будет показано, как обычные люди – не самые жестокие и бессердечные, а те, которых подавляющее большинство, – участвуют в угнетении и соглашаются, чтобы их налоги шли на финансирование практик, требующих пренебрежения самыми насущными интересами представителей других видов для удовлетворения самых ничтожных потребностей нашего вида.
Есть, впрочем, один общепринятый аргумент в защиту практик, о которых я расскажу в двух последующих главах, и его необходимо опровергнуть прежде, чем речь пойдет о самих практиках. Если бы он был справедлив, это позволило бы нам без всяких сожалений делать что угодно со всеми животными других видов – по любому поводу или вовсе без повода. Аргумент этот заключается в том, что мы не виновны в пренебрежении интересами других видов по одной удивительно простой причине: у них нет никаких интересов. Согласно такому подходу, у других животных нет интересов, поскольку они не могут страдать. И речь не о том, что они не способны страдать так же, как человек: например, теленок не может страдать от осознания того, что в полугодовалом возрасте его убьют. Это сдержанное утверждение, безусловно, верно, хотя и не снимает с людей обвинения в видизме, поскольку допускает, что животные могут страдать по другим причинам: например, когда их бьют электрическим током или содержат в маленьких тесных клетках. Но соображение, о котором я буду говорить, – это гораздо более широкое, но куда менее верное заявление о том, что животные вообще не способны страдать; что на деле они лишь бессознательные автоматы, у которых нет ни мыслей, ни чувств, ни какой-либо психической жизни.
Представление о животных как об автоматах было предложено французским философом XVII века Рене Декартом, однако большинству людей очевидно (и было очевидно во времена Декарта), что если, например, разрезать собаке брюхо острым ножом без анестезии, то она почувствует боль. На этом основаны и законы наиболее цивилизованных стран, запрещающие бессмысленную жестокость по отношению к животным. Читатели, обладающие достаточным здравым смыслом, чтобы понять, что животные действительно страдают, могут сразу переходить к странице 66, поскольку следующие страницы будут посвящены опровержению позиции, которой эти читатели не придерживаются. Однако ради полноты изложения необходимо рассмотреть и эту скептическую позицию.
Ощущают ли животные боль иначе, чем люди? Откуда мы об этом знаем? Откуда мы вообще знаем, что какое-либо существо, человек оно или нет, ощущает боль? Мы знаем, что сами чувствуем боль. Это известно нам по болевым ощущениям, которые мы испытываем, когда, например, кто-то прижимает зажженную сигарету к тыльной стороне нашей руки. Но как нам узнать, что боль испытывает кто-то другой? Мы не можем непосредственно испытать чужую боль, будь то боль нашего близкого друга или бродячей собаки. Боль – это состояние сознания, ментальное событие, так что ее нельзя просто наблюдать. Корчи, крики, отдергивание руки от зажженной сигареты – это не боль сама по себе; фиксация неврологом мозговой активности при боли – это тоже не сама боль. Боль – это только то, что мы чувствуем, и мы можем лишь предполагать по ряду косвенных внешних признаков, что ее чувствуют другие.
