Тёплый солнечный луч пополз по щеке Эвы, и девушка открыла глаза. Стояло раннее-раннее утро. Солнце едва поднялось, и мохнатые тени пальм за окном метили стену в том месте, где вчера тянулся лунный свет. А за стеной, на кухне, вдохновенно скандалили Эшу и Оба:
– Как тебе хватило совести прийти сюда, паршивец?
– При чём тут моя совесть, дура? Ты не понимаешь, что происходит?!
– Отлично понимаю! Отлично!
– И что? И что?!
– Мне всё равно! При чём тут я?
– Всё равно?! Ты видишь, что они уже лезут наружу? Да видела бы ты саму себя ночью! Напугала до смерти малышку, она к этому не привыкла! Я сам чуть не обоссался!
– Кто бы только мог подумать!!!
– Ну, послушай… Оба, перестань вопить, послушай меня. Ну, хорошо, не нужно было этого делать. Ладно, я виноват! Но я думал, это просто шутка! Ты же знаешь, какая Ошун сука!
– Я знаю, что она права.
– Дьявол, опять! Женщина! – До Эвы донёсся гулкий удар кулака по стене. – Ну что, ну что мне делать, чтобы ты меня послушала?! Ты понимаешь, что мы не справимся без тебя? Что Огуну нужны будем все мы? Чёрт возьми! Сколько лет ты просила, чтобы я привёл к тебе малышку?! Я привёл! Вот она! Дрыхнет за стенкой! А ты верещишь, как последняя идиотка, и ничего не хочешь соображать!
– Ты – её – привёл?! – Голос Оба сорвался. – Мерзавец! Нарочно дождался, когда я… когда я буду… вот такой, и… Эшу, что же ты за… Убирайся отсюда! Я ни за что не впустила бы тебя, если бы не Эвинья!
– Не впустила бы – меня?! – Короткий и злой смех. – Даже твой придурок муж не смог бы не впустить куда-то – меня! Если бы он вовремя разобрался со своим бабьём, ничего бы и не было! И эта сучка Ошун, и ты, дура! Одна только Йанса вовремя сообразила, чем это всё… Да положи свой черпак! Что ты им машешь, как мачете?! Сейчас отхватишь себе второе ухо и… Стой, что ты делаешь?! Проклятье, Оба! Женщина! Прекрати!!!
В кухне что-то грохнуло и со звоном покатилось по полу. Перепуганная Эва вскочила на ноги. Тут же спохватившись, что на ней ничего нет, кроме трусиков и лифчика, натянула на себя простыню. И вовремя: дверь распахнулась, и вошёл злой, как чёрт, Эшу. В одной руке он держал медную сковороду, другой зажимал ухо.
– Пр-роклятая ведьма… Ни о чём, кроме себя, не может думать… своими куриными мозгами… Ну что ты вытаращилась?! – вдруг заорал он на Эву. – Ничего интересного! Вставай! Собирайся! Пошли!!!
– Ку… куда? – пискнула она. Эшу, не ответив, яростно запустил в угол комнаты сковороду. Понимая, что сейчас безопаснее будет не спорить, Эва кое-как натянула измятое платье – и Эшу, грубо схватив девушку за запястье, потащил её прочь из дома. Как ни была напугана Эва, она заметила, что левое ухо парню надрали крепко и от души.
