Лука осторожно потянул ручку двери. Не заперто. Выглянув в коридор, он увидел двух вооруженных до зубов громил. И вытянувшегося по струнке камердинера с угодливым и пустым, как чистая салфетка, лицом.
— Все в порядке, не беспокойтесь, — пробормотал Лука и аккуратно прикрыл дверь.
Со скуки он уселся на кровать и взял пульт управления. Наугад нажал кнопку. Тяжелые бархатные шторы медленно опустились, как театральный занавес, и комната погрузилась в кромешную темноту. Лука на ощупь нажал еще что-то. Панели на стенах, потолке и полу мягко мигнули, и он в тот же миг оказался посреди леса. Вокруг покачивались бронзовые стволы сосен, ветер гулко пел в их высоких кронах, терпко пахло прелой хвоей, мхом и осенней сыростью. Олень с ветвистыми рогами настороженно поднял голову, прислушался и величественно пересек комнату, скрывшись в густых зарослях папоротника. Пролетела сойка, едва не коснувшись плеча Луки лазурным крылом. Он нажал еще раз. Картинка мгновенно сменилась. Он оказался в Альпах: вереница горных пиков, покрытых вечным снежным панцирем, тянулась до самого горизонта. Разреженный воздух щекотал горло, пьянил, как ледяной сидр. Тишина давила на уши. Еще кнопка. Пустынное побережье лазурного моря, шум волн, просоленный ветер и крикливые чайки. Еще. Коралловый риф со снующими разноцветными рыбками. Еще. Ревущая арена футбольного стадиона во время Лиги наций. Еще. Восточный базар с буйством красок, гортанными криками зазывал и горами душистых пряностей — от смеси запахов у Луки засвербило в носу, и он звонко чихнул. Еще, еще, еще…
Внезапно вспыхнул яркий свет, и панели погасли. У дверей стоял Вагнер.
— Ты готов? Вот и отлично. Прогуляемся?
Следуя за Вагнером, Лука поначалу пытался запомнить внутреннее устройство резиденции, но потом махнул рукой: понадобился бы не один день, чтобы обойти все сквозные переходы, парадные залы и тайные закоулки дворца. Они вышли не в парк, а прямо на оживленную городскую площадь, похожую на декорации старого фильма, снятого еще до войны. Истертая брусчатка мостовой, ряды домов с увитыми цветами ажурными балкончиками, люди, пьющие утренний кофе за накрытыми белыми скатертями столиками уличных кафе. Сверкающие витрины магазинов подмигивали, искушали, завораживали. Они шли сквозь толпу, которая услужливо расступалась и тут же вновь смыкалась за их спинами. Лука не мог избавиться от чувства, что все это — лишь иллюзия, ловкий обман зрения. Уж слишком наигранно благодушие горожан, слишком цветасты и вычурны их наряды, слишком безмятежны улыбки, слишком уклончивы взгляды.
