Старая ратушная площадь, слабо освещенная желтыми огоньками уличных фонарей, напоминала декорации к спектаклю: вытянутые в струнку кирпичные здания с узкими окнами, выщербленная брусчатка. А в центре — покрытая зелеными разводами конная статуя. Поджидая Флика, который, как всегда, опаздывал, Лука со скуки вчитался в табличку на гранитном постаменте, украшенном барельефами: выгравированные буквы почти стерлись от времени, но еще можно было разобрать, что тучный господин с нелепым жестяным вантузом на голове — не кто иной, как славный император Вильгельм I, сплотивший немецкие земли.
Спустя пару минут после того, как часы на башне пробили один раз, на площадь влетел запыхавшийся Флик в компании уличных мальчишек. Увидев приятеля, он просиял. «Мусад, Заки, Басим, — перечислил он имена приятелей. — А это — Лука». Лука коротко кивнул. Ребята тихо переговаривались, Эфор автоматически переключился в режим живого перевода, но устройству удавалось выхватить из потока речи лишь отдельные бессвязные слова. Лука нахмурился: выходило, он подслушивает то, что не предназначалось для его ушей. Он приглушил звук и поднял ворот куртки повыше — с севера задул пронизывающий сырой ветер.
В том, что разгрузка была намечена на глубокую ночь, на первый взгляд не было ничего необычного: торговые баржи отправлялись в рейсы с восходом солнца, и в предрассветные часы в порту всегда царила суматоха. Но стоило Луке вспомнить масляные глазки Ибрагима, внезапно обретенного родственника Флика, как сердце царапала смутная тревога. Он устало провел ладонью по лицу: просто не выспался толком после тяжелой смены, вот и лезут в голову разные мысли.
В четверть второго на площадь въехал облезлый минивэн, покрытый многолетним слоем грязи. Мальчишки, пригнув голову, влезли в обшарпанный салон. Водитель удостоверился, что все перевели айдибрасы в спящий режим без геолокации (на экранчике тут же включился обратный отсчет разрешенного времени), и колымага покатила, тарахтя и выбрасывая клубы сизого дыма.
Минивэн притормозил у одного из огромных амбаров в Шпайхере. Когда все выгрузились, Ибрагим отбросил недокуренную сигарету и отрывисто крикнул что-то вооруженным громилам, которые переминались у дверей склада. Один из амбалов рывком поднял на ноги подростка, чье лицо, как и у остальных, было закрыто черной балаклавой.
