В День Победы | страница 3
— Музыку бы, — оказал он.
Тотчас все обернулись к нему, захлопали в ладоши и весело закричали:
— Музыку! Музыку!
— Спеть бы хорошую песню, — сказал Егор, улыбаясь. — «Налейте в солдатскую кружку свои боевые сто грамм». Вот такую бы песню-то спеть.
Слов никто не помнил, мелодию тоже знали нетвердо, но вообще ее слышали. Среди гостей был гитарист, белобрысый серьезный парень с усами «под запорожца», с перстнем на пальце. Он неплохо подобрал мелодию. Егор сипловато, с удовольствием запел. Гости старались ему подтягивать: «Гитару возьми, струну подтяни…»
Когда Егор спел, он вытер платком пот с лица, засмеялся и сказал:
— Теперь сплясать бы. «Русского».
— «Барыню»! «Барыню»! — закричала молодежь, которая хотя сама и крайне редко исполняет эту пляску, но, к счастью, знает о ее существовании.
— Нет, «русского»! — перекричал всех Петр, поднявшись с места. — Батя хочет плясать «русского»! Он знает, что ему делать! Сегодня что хочет, то и делает! Его праздник! «Русского» умеешь? — обратился он к гитаристу.
Тот, видимо, предпочитал мало говорить и, кивнув важно и немного снисходительно, взял нужные аккорды.
— Что «барыня», что «русского», — оказал Крылов-старший. — Один шут. Погоди, сейчас пиджак только сниму. Давно, вообще-то, не плясал. Может, уже не получится.
— У тебя, батя, получится! — убежденно произнес Петр, похлопывая отца по плечу. — Ты четыре немецких танка подбил! Наверное, не фунт изюму! У тебя все получится!
— То танк, а то «русского», — ответил Егор. — Это, Петя, не одно и то же.
Сняв пиджак, он вышел на середину комнаты. Гитарист продолжал не спеша щипать струны. На ногах у Егора Осиповича были черные ботинки, на которых ссадины и потертые места он старательно закрасил гуталином. Крылов топнул ногой, ударил ладонь об ладонь, затем хлопнул себя по груди, по коленкам. Парень заиграл сосредоточенно, приловчился к тому, как двигался Егор. Сперва Егор Осипович перебирал ногами довольно вяло, затем поживее. Вместе с ним стала плясать бойкая черноглазая и румяная девушка, и старик начал расходиться. Он плясал и вприсядку и выделывал всякие известные ему коленца, отстукивал каблуками дробь и крутился вокруг партнерши. Егор Осипович дышал все труднее, сбивался с темпа, хотя гости и сын со снохой воодушевляли его, хлопая в ладоши. Наконец гитарист прекратил играть и, сморщившись, стал дуть на палец. Девушка, смеясь, отошла к столу, а Крылов, у которого рубаха взмокла между лопатками и побледнело лицо, почти без сил опустился на стул.