Он промерз до костей. Его руки намертво стиснули рукоятку меча. Услышав свирепый рев, он с невероятными усилиями поднял клинок. На него бросилось гибкое пахнущее зверем тело. Когти разодрали Бойсу ногу, а рычание оказалось уже у самого его уха. Яростно борясь с холодом, он скинул с себя кошку и ударил мечом — мимо.
Теперь странно изменившийся голос Ираты, резонирующий с надоевшим звоном колокольчиков, наполнил всю темноту. И даже сквозь холод и растерянность Бойс почувствовал движение среди невидимых фигур в мантиях — движение, которое он узнал потому, то его плоть мгновенно сморщивалась, когда Они оказывались рядом.
Снова услышав рычание, он последним, отчаянным усилием поднял меч. На этот раз Бойс не промахнулся. Рычание превратилось в жалобный вой. Кошка с глухим стуком упала на пол и затихла. Фигуры в мантиях стали его окружать, и Бойс понял, что умрет, если они дотронутся до него.
Осталось еще кое-что. Бойс не мог добраться до Ираты, чтобы заставить ее прекратить петь, но Оракул стояла у него за спиной. Он мог дотянуться до нее.
И убить.
Тогда она, по крайней мере, точно не станет пленницей своего злобного двойника. И если умрет Оракул, Ирата, возможно, умрет тоже. Бойс собирался совершить жалкий и отчаянный поступок, но, даже испытывая ужас и отвращение, он понял, что так будет лучше для всех.
Она была очень близко, на расстоянии вытянутой руки. Бойс коснулся — впервые. Прежде ему было интересно, мраморная ли она на ощупь, холодная ли и твердая ли. Она оказалась не холодной. На мгновение это озадачило его, но затем он понял. Бойс так жутко замерз в этой неестественно ледяной темноте, что даже мрамор показался ему теплым.
И когда он притянул ее к себе, обняв за плечи, то почувствовал, как она медленно, почти неохотно, уступает его силе, ее тело согнулось, когда она оказалась в непосредственной близости от меча.
Бойс перехватил меч поближе к эфесу. В ужасной темноте он поднес острое лезвие к ее горлу.
Оракул не шевельнулась. Но он услышал, как ее дыхание участилось.
Очень медленно он наклонил голову и нежно поцеловал ее. И губами Бойс почувствовал тепло, почувствовал, как жизнь медленно возвращается в Оракула Керака. Медленно, плавно она вернулась в мир живых из того места, в котором пробыла так долго.
Ее губы зашевелились от его прикосновения. А сердце забилось более часто. В его руках мраморное тело стало гибким и живым. Связь между ними, которую создала Ирата, стала канатом, непреодолимо тянувшим Оракула через врата забытья и зачарованности. Она пошевелилась, вздохнула...
